В течении трех суток меня подготавливали к операции. Останавливаться на этом периоде не буду – потому что тут мало приятного, да и воспоминания какие-то уж очень смутные. На обезболиваюшем и снотворном все время — не удивительно.
И вот наступил долгожданный день операции. В принципе, на тот момент мне уже было глубоко пофигу из-за голодания и лекарственных препаратов. Невольно чувствовал себя «овощем». Утром, перегрузили на каталку и увезли в операционную. В блоке было светло, и царила стерильность. Что-то вкололи в правую руку внутривенно и через минуту очертания предметов начали расплываться и исчезать. Отрубился. Вам, наверное, покажется, что все время у меня проходило во сне. Не буду переубеждать, потому что так оно и есть – попробуйте сами с пулей в позвоночнике в состоянии бодрствования побыть. Сон у меня был единственное спасение.
Проспал около суток. Потом был период отходняка от наркоза, который занял еще около двух суток. В общем, неделя прошла как в бреду, но не почувствовал особых улучшений, только постепенно исчезала саднящая боль в позвоночнике. Потом мне сообщили, что иду на поправку, но придется приложить максимум усилий, чтобы научиться ходить. Но с этим торопиться не стоит, пока врач сам мне не разрешит. Говорят, что обострение боли – это уже путь к выздоровлению.
Открылись тяжелые дубовые двери приемного покоя 970-го Военного госпиталя Северо-Кавказского военного округа, что находился в Ростове-на-Дону. Оттуда вышел парень лет 22 – 23 в потертом окраинском камуфляже, со знаками различия морской пехоты ВМФ Российской федерации. Обмундирование было штопано-перештопанное, но, несмотря на всю общую потертость и изношенность — он был чист, а человек, который был в него одет, шел с достоинством, свойственным фронтовикам. На плечах у парня были лейтенантские звезды, покрытые зеленой краской. Офицер нес с собой вещмешок и черный целлофановый пакет. В его осунувшемся лице можно было узнать лейтенанта Свешникова Владимира Анатольевича, то есть меня. Прошло девять месяцев с того момента, как я попал в Рось на операцию в клинику Бурденко. На этом периоде останавливаться не хочу – потому что ничего интересного и хорошего не произошло, кроме того, что операция прошла успешно. Потом отправили в Ростов – на реабилитацию. И не далее как вчера, прошел военно-врачебную комиссию и был признан «годным к военной службе». Таким образом, я возвращаюсь в действующую армию, но пока получил только предписание прибыть в Рось – в Главный штаб ВМФ. А там уже в Управление кадров, для получения распределения. Очень много сил было положено, чтобы снова встать на ноги. Не буду мучить этим читателя, потому что многие меня не поймут или подумают, что, мол, решил себя показать эдаким Мересьевым...