- Сюда! Сюда!-позвал он.- Ну идите же скорее!
- С-самородок Орлецкий нашел с конскую голову, сам не поднимет,- сострил Кирька.
- Братцы, вы только взгляните! - взмолился Вадим.
Первым все же поддался соблазну Кирька Метелкин.
«А вдруг нашел самородок? Тогда, чур, пополам!» За Кирькой вслед направились девчата. Кыллахов, помня еще с детства это красивейшее место и надеясь хоть чем-нибудь отвлечься от мучительного приступа, медленно поковылял вдогонку. Только Сергей и Ром, разгружая дощаник, остались на месте.
Как только Кирька подбежал к Орлецкому, тот сунул ему в руки кинокамеру и приказал снимать его и девушек среди цветущих рябин и черемух. Орлецкий кинулся к Наташе и Зое и, восторженно жестикулируя, повел их навстречу объективу, а потом повернул в густые заросли над узеньким ручейком.
Увидев белое облако цветов, Наташа всплеснула руками и остановилась. Ничего подобного она не ожидала встретить в суровом студеном краю. Она видела буйное цветение вишневых садов на Украине. Но ведь там юг, и та красота взлелеяна человеческими руками, людскими сердцами, влюбленными в землю. А здесь творила чудо сама мать-природа. Рябины и черемухи переплелись, словно сестры. Но цветы на рябинах группировались пучками, отливая мутной желтизной. А черемуховые кисти, словно вылепленные из теплых, снежинок, висели над ручейком белыми-белыми рушниками. «Мне бы хоть такой простенькой рябинкой выглядеть рядом с черемуховой красой Зои»,- невольно подумалось Наташе, но она тут же выругала себя за нехорошую зависть и кинулась обнимать кипенно-белые кусты, пряча в них свое смуглое лицо. Необъяснимая радость охватила Наташу, хотелось сделать что-то необыкновенное. Сияя черными глазами, она оглянулась. Будь Сергей Белов рядом, она бросилась бы к нему глупой девчонкой и расцеловала при всех. Пусть глядят. Но Сергей возился с палаткой, а здесь, рядом стояла Зоя, полновластная хозяйка Сергеевой любви. Красивая и спокойная, Зоя странно отчужденно и даже, кажется, чуть насмешливо взглянула в сторону Наташи. И Наташа подумала: «Зоя красива, но сердце ее как эти прохладные черемуховые кисти». И ей стала даже неприятна пышно цветущая черемуха над ручьем.
Зою Савельеву не взволновал свадебный наряд таежной красавицы черемухи. Ей невольно вспомнились родные места в Приокске. Там по берегам степных речушек тоже растут высокие заломанные кусты черемухи. Но лучше всего запомнился Зое черемушник вокруг избы ее деревенской бабушки - папиной мамы. Бабушка почему-то называла черемуху засадихой или колоколушей. Она любила угощать внучку-горожанку пирожками с черемуховой ягодой. Но Зое редко приходилось бывать у бабушки в селе, мама обычно сопротивлялась этим поездкам. Она вообще говорила о «деревне» с пренебрежением, а отец заступался за свою деревенскую родню. Может, потому, что с деревней, а значит, и с черемухой, было связано много неприятных разговоров между отцом и матерью, Зоя с детства невзлюбила черемуху. Только поддакивала подружкам, когда они восторгались, чтобы не выглядеть белой вороной. Она не любила ездить в пригородных автобусах, пропахших по весенним воскресным дням черемухой. Опять-таки это мама внушила, что черемуховые букеты приносят вред,- от них можно до смерти угореть. Вот и сейчас ей пришла мысль, что надо подальше отодвинуть табор, а то, чего доброго, от черемухового угара уснешь так, что и не встанешь…