* * *
— Тихо, милая, успокойся, — сквозь чей — то крик услышала я ласковый женский голос.
Осознание, что кричу я, пришло позже. Заставила себя замолчать и открыла глаза. Высокий белый потолок в разводах, оставленных нерадивой горничной не вызвал никаких ассоциаций. Матушка не допустила бы подобного в нашем доме. Да и таких скучных потолков у нас не было нигде, за исключение, разве что, прачечной. Но в прачечной пахло щёлоком, лавандой и мятой, а сейчас я ощущала только навязчивые запахи хинина и уксуса, в которых едва уловимым оттенком присутствовал аромат полевых трав.
— Где… — я попыталась заговорить, но острая боль в горле заставила смолкнуть.
— Ты в лазарете, девочка, — ответила на мой невысказанный вопрос пожилая женщина, чьё доброе лицо вплыло в поле моего зрения, как лик посланного богами хранителя.
Видела я её смутно, словно через пелену тумана, но доброжелательную улыбку рассмотреть смогла.
— Что со мной? — спросила тихим шёпотом, стараясь не расплакаться от боли в горле.
— На тебя и ректора напал перевоплотившийся в упыря маг, но лорд-ректор справился с ним. Ты уже в безопасности, ничего не бойся моя хорошая, — погладила меня по руке женщина.
Маг-упырь? Ректор? Нападение? И я всё вспомнила! Вспомнила, как Айсека подменили, как отправилась на его поиски, и как потеряла контроль. Или, скорее, потеряла себя. Я убила того старика. Убила! Сожгла драконьим огнём, не дрогнув и ни на миг не усомнившись. Я — убийца. Закричать? Заплакать? И что это изменит? Я переступила черту. Разве не об этом говорила мне мать, когда узнала, что я обрела дракона в себе? Она предупреждала, что сила и власть идут рука об руку с жестокостью и потерями. А я тогда сказала ей, что это не про меня. Самонадеянно заявила, что меня не интересует власть, а значит, и прилагающиеся к ней невзгоды мне нипочём. И к чему привела меня самонадеянность? Теперь у меня нет выбора, о котором говорил Айсек. Я должна уйти, пока ещё кого-нибудь не убила. Уйти так далеко, как только смогу. И опасаться за свою безопасность больше не имеет смысла. Разве стоит кого-то бояться смертоносному дракону? Это меня теперь будут бояться. И все сказки о жестоких драконах-убийцах, потерявших человечность, которыми родители пугали непослушных детей, теперь не казались выдумкой. Вероятно, основой для них были реальные случаи. Сильные духом, достойные, такие как Валинор, его отец и дед, становятся истинными драконами. А такие как я, не достойные, укравшие право на драконье счастье, наверное, и превращаются в монстров. И поделом мне! Пошла на поводу у безумца, нашла источник, которого не заслужила, и вот результат.