Он пытался сжечь живые ветви, применял к ним заклинания тления и разложения, и даже порывался справиться с ними голыми руками. Если бы я не удержала учителя, его могла постигнуть участь Даринуста.
— Прекратите! — кричала я. — Он наш враг и не стоит того.
— Ты ничего не понимаешь, девочка! — прохрипел учитель, едва справляясь с одышкой, но не прекращая попытки вызволить старика из губительных объятий кустарника. — Это достойнейший маг! Ему нужно дать шанс.
Последние слова магистра Жринкера словно вдохнули вторую жизнь в оплетённого колкими ветвями старца. Он буквально запылал, сжигая ветки боярышника и высвобождаясь из их пут.
— Так ты признаёшь, что я сильнее, былой друг мой? — победно воскликнул Даринуст, освободившись и гордо расправив старческие плечи.
— А ты не изменился, Уст. Всё так же играешь на чувствах друзей, — устало покачал головой магистр.
— Не могу устоять перед искушением, струны ваших чувств так и просятся, чтобы я прикоснулся к ним, — победно улыбнулся старый злодей.
— Рада за вас и ваш музыкальный талант, но советую немедленно снять чары с моего друга. Я теряю терпение, — сухо произнесла я.
К ярости, порождённой покушением на Айсека, прибавилась обида за уязвлённые чувства учителя, и я едва сдерживалась.
— Может ты, Плахор, объяснишь, почему эта никчёмная девица возомнила, будто может приказывать мне? Или я был не достаточно убедителен, чтобы ввергнуть её в пучину ужаса? — ехидно поинтересовался старик, демонстративно не глядя на меня.
— Совсем не убедил, — прорычала я, чувствуя, что теряю контроль, но не находя в себе сил остановить затопляющее разум пламя драконьего гнева.
— А девочка не так проста… — протянул старый маг, пятясь.
— Как смеешь ты, червь из-под пяты моей, рождённый моею милостью, насмехаться надо мной?! — Эти слова были произнесены моим ртом, но я не желала их говорить. Окружающее пространство вдруг начало сжиматься, старики-маги, Айсек и дети-метаморфы стали маленькими и хрупкими. А меня окутала пелена тумана, и произошедшее дальше я наблюдала словно со стороны.
Даринуст сжался и затрясся от страха, что показалось мне таким забавным, но не удовлетворило моего разумения правосудия. Достойной карой ему могла стать только смерть! И старик сгорел, объятый сиреневым пламенем, которое, кажется, исторгла я. Магистр Жринкер махал руками и кричал что-то о самоконтроле, ответственности и моей внутренней силе, метаморфы обнимались и жались к дереву, а я (или это всё же была не я?) наклонилась к Айсеку и дыхнула на него. Тело друга окутали клубы белого пара, а в следующее мгновение он пришёл в себя. Наши взгляды встретились и я ужаснулась от страха и недоверия в его глазах. Мир вокруг начал стремительно увеличиваться, а я всё падала, падала, и падала, пока не потеряла сознание.