— Уезжают, — тихо констатировала Рани.
— Так, хватит. Вставай, встряхнись, последуем за ними. Если мой Фарэй сказал, что вернуться шансов мало, то их скорее всего вообще почти нет. Вот пусть женишок Фидэлики и решает эту проблему. Ему по статусу положен штат сильных магов, разберутся.
— Что? — возмущённо вскочила Раникэ. — Обратиться к этому? Да ни за что!
— Замечательно. Ты не забыла, что тебя дома собственный жених дожидается? — язвительно поинтересовалась Пармия. — Какая может быть ревность? Вы даже не из одной расы, и у обоих есть возлюбленные.
— Не нравится они мне, — не желая сдаваться пробурчала Рани. Возразить ей было нечего. Кошияра понимала, что подруга права, но избавиться от неприязни к тем, кто может лишить её паракоши, опять, не могла.
— А мне не нравится, что я могу больше никогда не увидеть того единственного, кто сумел найти путь к моему сердцу. У меня не так много жизней осталось, Рани, чтобы разбрасываться привязанностями, — тихо произнесла кошияра. Но уже в следующее мгновение расправила плечи, порыкивая подвела черту: — Соберись, прекрати ныть и вспомни о долге. Мы обязаны помочь Фидэлике и Фарэю справиться с древним злом, остальное сейчас неважно.
И кошияры спешно избавились от одежды, чтобы уже через несколько минут заскользить неприметными тенями в рассветных сумерках осеннего леса. Сейчас им было не сложно остаться незамеченными, но скоро леса закончатся и придётся двигаться гораздо осторожнее. Горные Саринеи были для них незнакомой, враждебной территорией.
* * *
Я смело шагнула под зелёный навес странного домика и буквально рухнула, словно кто-то ударил меня под колени.
— А я ждал тебя, — проговорил неестественно худой старик, чья кожа была чернее моих подошв. — Ждал тебя, да не тебя. Думал, сама придёшь, принесёшь мне конец, подаришь обещанный богами покой. Да, видно, не осилить тебе своих детей. Славные потомки получились.
Я смотрела на старика со сморщенной синевато-чёрной кожей снизу вверх и боялась даже слово вымолвить.
— Вижу, не бывать твоей силе. Слушай и плачь — живут они, и жить будит. А тебе только песок. Древняя ты, чужая, без тебя мир стоит. И умирать без тебя будет, не впрок тебе.
— А… я…? — осмелилась подать голос, невольно заикаясь от растерянности и страха.
— А тебя нет здесь, не ты она. Не она — ты. Сама её носишь, сама и определяй, куда отнести — заявил старик.
Пиротэн наконец-то соизволил присоединиться к нам и вступить в диалог, и про меня на какое-то время забыли.
Я же внимательно слушала разговор двух философов, если и понимая что-то из их слов, то вряд ли правильно. Единственное, в чём я разобралась, было то, что этот старик не поможет мне избавиться от прародительницы. По его мнению она вообще не сможет завладеть мной, если я сама того не захочу. Все мои проблемы, якобы, находятся в моём же воображении, и мне нужно только разобраться в себе и захотеть избавиться от них.