Король вытер меч о полу плаща поверженного брата, провёл рукой по безжизненному лицу, закрывая уже не видящие глаза, выпрямился и отошёл, чтобы устало опуститься на трон.
— Вот и всё, — тихо проговорил он, глядя в сторону.
— И этот монстр будет мужем Фидэлики, — громким шёпотом произнесла Раникэ, морщась от щекочущего в носу запаха крови.
Альтанир резко вскинул голову и посмотрел прямо в испуганные глаза молодой кошияры.
— Все вон! — приказал он, стремительно поднимаясь.
Усталость как рукой сняло. Король бросил быстрый взгляд на своего военного советника и мужчины слаженно шагнули к кошиярам. А тем временем все присутствовавшие при казни узурпатора спешно покидали тронный зал.
Двери закрылись. Обладающие отменным слухом кошияры расслышали то, что не было предназначено для посторонних ушей.
— Да как он смеет? Сопляк! — возмущался старческий голос. — Я был советником ещё у его деда, а потом и у отца.
— И оба они умерли не своей смертью, — усмехнулся Альтанир, тоже демонстрируя отменный слух.
Но возмущающийся старик этого не услышал. Продолжая ворчливо сетовать на наглую молодёжь, где-то там, за плотно притворёнными дверями.
— Говорите, — отрывисто потребовал король.
— Во-первых, здравствуйте. И позвольте поздравить вас с новым титулом, — язвительно проговорила Пармия.
— Мы осведомлены о ваших «тёплых» чувствах в свой адрес. Можете быть уверены — это взаимно, — вступил в разговор Айсек.
— Что не отменяет нашего общего желания защитить Фидэлику, — с нажимом проговорил Альтанир. — Так что, не тяните время. Где она?
— А вы изменились, — настороженно следя за движениями мужчин проговорила Пармия.
От них пахло кровью и смертью, что вынуждало кошияр опасаться магов на инстинктивном, животном уровне.
Но разум пересилил инстинкты, кошияры взяли себя в руки и рассказали о случившемся. Спустя полчаса Король Горных Сариней и его первый советник тайно покинули едва пережившую внутреусобную войну державу, оставив кошияр на попечение доверенных военачальников. Раникэ и Пармии дали полную свободу передвижения… в пределах королевского дворца. И для кошияр опять потянулись невероятно долгие, мучительные часы ожидания.
* * *
Когда я услышала голоса, показавшиеся мне горячечным бредом угасающего сознания, подумала, что это конец — разум не выдержал. Это были они, двое мужчин, которые царили в моём сердце. Они что-то говорили, кричали, с кем-то спорили. Раздался грохот, содрогнулись хлипкие стены хижины, приглушённый стон.
— Она умрёт, если ритуал будет прерван, — хрипло выкрикнул Пиротэн.
А я вздрогнула, но не от его слов, а от прикосновения прохладных ладоней к своим плечам. Сильные руки обвили талию и прижали к часто вздымающейся груди.