Отряд въехал в крепость, моментально оказавшись в центре шумной толпы. Здесь бурлила жизнь и, наблюдая за этой веселой круговертью, я решил, что при первой же возможности навсегда оставлю Тырговиште и переберусь в новый, созданный по моей воле город Бухарест. Ответственный за строительство боярин Андрей подвел меня к окруженному строительными лесами храму.
– Твое высочество, работы идут полным ходом, но, для того чтобы закончить все в срок, нужны деньги.
– Ты их получишь. Основные постройки необходимо возвести до конца года. К следующему лету мы должны быть готовы к любым неприятным событиям. Крепость на Дымбовице – кость в горле султана. Я ничего не пожалею для ее строительства и вооружения. А здесь, Андрей, здесь мы построим княжеский дворец. Отныне это будет не окраина страны, а ее сердце.
Носильщики неутомимо таскали носилки с кирпичом, ловко обходя нагромождения камней и бревен, известковые ямы, разрытые под фундамент котлованы. Не смолкали стук молотков и визжание пил, голоса строителей сливались в общий шум, среди которого ухо порой улавливало отборные ругательства – работа кипела, и постепенно из хаоса начинали вырисовываться очертания грандиозных построек. В сопровождении боярина Андрея и других знатных господ я еще довольно долго ходил по территории крепости, представлявшей собою одну большую строительную площадку.
– Твое высочество, – немного замявшись, обратился ко мне Андрей, – у нас проблемы не только с деньгами… Дело в том, что с саксонцами невозможно договориться, они постоянно срывают поставки, берут втридорога за некачественный товар. Креста на них нет! Бессовестные бестии…
Жалоба боярина была не единственной. Саксонские купцы, несмотря на крайне выгодный для них договор пятьдесят шестого года, продолжали поддерживать моих врагов, скрывавшихся в Трансильвании, и регулярно нарушали свои обязательства, связанные с торговлей. Я тоже перестал с ними церемониться, жестко расправляясь с теми, кто, придя на валашскую землю, не соблюдал ее законов. Безрезультатно. Можно было до бесконечности отсекать щупальца чудовища, но это ничего не меняло, поскольку сердце его билось вне моей досягаемости. Я истреблял заговорщиков в Амлаше и Фэгэраше, однако не смел вступить в открытый конфликт с трансильванскими саксонцами. Трансильвания являлась союзником Валахии, снабжала ее боеприпасами, поэтому сама мысль о полномасштабных военных действиях против сильного соседа была смехотворна. Я понимал, что локальными карательными рейдами и казнями шпионов проблему не решить, однако и сносить вероломство купцов больше не мог. С торгашами следовало разговаривать на понятном им языке, а потому мне все чаще приходила в голову мысль лишить их привилегий, дарованных договором 1456 года, и вернуться к прежним правилам, в соответствии с которыми иноземные купцы торговали не по всей стране, а лишь в нескольких строго определенных местах.