– Хорошая компания для Хамзы-паши и Катаволиноса, – Драгомир указал на ближайший холм, где еще с зимы были выставлены для всеобщего обозрения трупы бея Никополя и вероломного грека. От них уже мало что осталось, только обмотанные сухожилиями скелеты, готовые рассыпаться в любой момент. – Корма для воронья прибавится.
– Как ты думаешь, Драгомир, дождутся эти знатные вельможи своего господина?
– Я бы душу отдал, лишь бы султан вознесся так же высоко, как они!
– Никто не знает, где найдет свою гибель, и какой она будет. Жаль, что императорам не грозит смерть простолюдинов, но и я бы пожертвовал своей бессмертной душой, лишь бы убить Мехмеда Завоевателя!
– Может, еще попируем среди трупов, твое высочество.
– Может быть…
Сразу пять кольев взметнулось в небо, заняв свои места рядом с Катаволиносом и Хамзой-пашой. Несколько турок были еще живы, на остальных кольях висели трупы.
– Мертвецов казним, – не унимался Драгомир, пытавшийся за шутками скрыть тревогу. – Османские палачи нашу работу халтурой назовут. Вкривь и вкось нанизываем – никакого порядка.
– Их растрогает количество, а не качество.
Зной усиливался, запах гниющего мяса казался густым и вязким, как смола. Зрелище ужасало и должно было найти отклик даже в самых очерствевших сердцах. Город мертвых ждал гостей, суля им такую же страшную и бесславную судьбу.
– Так тебя встретит родной дом, Раду…
Драгомир не расслышал моих слов, переспросил, но я только махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.
Валахия, окрестности Тырговиште
Несмотря на то, что большую часть ночи пришлось провести без сна, я испытывал бодрость – решение было принято, и в душе возникло ощущение полной свободы. Свобода уничтожила собственное «я», а вместе с ним исчез и страх смерти – самое эгоистичное из чувств, присущих человеку. Боязнь потерять себя, навсегда сгинуть вместе с собственным маленьким мирком радостей и бед удерживала на краю пропасти, но теперь мне было все равно…
Я вышел из палатки, с наслаждением вдохнул студеный горный воздух. Моя армия уже больше недели находилась в предгорьях неподалеку от Тырговиште, окопавшись в одном из ущелий, в то время как султан, так и не вошедший в столицу, раскинул свой лагерь неподалеку от нее. Это было странное бездействие, затянувшаяся пауза, тупик, из которого, казалось, не существовало выхода. Но сегодня ночью я разрубил гордиев узел и принял окончательное решение. Умывшись в горной реке, я прошелся по пробуждающемуся лагерю. Люди были измучены, запасы еды подходили к концу, после того как султан формально захватил столицу княжества боевой дух войск падал день ото дня, никто не представлял, чем завершится это непонятное противостояние.