Последовавший после смерти Матьяша новый раунд борьбы за власть ослабил Венгрию и, в конечном счете, привел к катастрофе, поставившей государство на грань исчезновения. 29 августа 1526 года в битве при городе Мохач турецкая армия нанесла венграм сокрушительное поражение, открыв султану Сулейману дорогу к столице. Город был разграблен и сожжен, однако, опасаясь ударов с тыла, захватчики отступили с огромной добычей. Основательно турки закрепились в Буде в 1541 году, и эта оккупация продлилась 145 лет.
Такова история, реальные события, последовавшие за смертью Дракулы. В тот период времени Влад Воевода воспринимался современниками, прежде всего, как герой, противостоявший османской агрессии, политический деятель, стремившийся к централизации власти и укреплению своей страны. Несомненно, Дракула предстал бы в глазах потомков именно в этом качестве, если бы не миф, созданный его недоброжелателями и раздутый некоторыми историками. Для того чтобы понять, откуда взялась легенда о «великом изверге», от документальных фактов придется перейти к истории литературы, проследить, как художественные произведения постепенно подменяли подлинную биографию валашского князя.
Рукописный донос (два варианта которого вошли в историю под названием Ламбахского и Сен-Галленского манускриптов), поэма Бехайма, наиболее близкая к нему по содержанию, и записки папы Пия II – единственные, порочащие Дракулу тексты, появившиеся в Европе еще при его жизни, причем в то время, когда князь находился в венгерской тюрьме. Возможно, именно в это время возникли и первопечатные брошюры, под общим названием «Об одном великом изверге, называемом Дракола Вайда», однако самое раннее дошедшее до нас издание датируется 1488 годом. Вряд ли выходившие тиражом 100–200 экземпляров брошюры, написанные на различных немецких диалектах, могли во время своего создания существенно повлиять на отношение к князю Валахии очевидцев его жизни и современников, но, спустя много веков, «нравоучительные истории» сыграли роковую роль, способствуя очернению репутации Влада Дракулы. Не представлявшие ценности брошюры, в которых в разных вариантах пересказывались анекдотические истории из доноса, в наше время превратились в драгоценные образцы первопечатной литературы и заслужили намного больше внимания, чем следовало. К сожалению, изучение инкунабул[37], как явления, отодвигало на второй план историческую достоверность описываемых в них событий, и содержание брошюр рассматривалось как данность, не вызывая сомнений у исследователей, недостаточно хорошо знакомых с румынской историей.