И тут же другая частица моей души гневно запротестовала. Власть… Зачем она? Это опасный инструмент, он способен принести много вреда окружающим и даже поразить того, кто им владеет, если, конечно…
Большой паук висел теперь над самой головой связанного Тсали. Яркие глаза мужчины-Ящерицы перебегали с моего лица на повисшую над ним тварь, на спускавшихся рядом его собратьев и опять на меня.
Лайдан подошла и стала рядом со мной в одном из лучей пентаграммы. Она подняла небольшой чёрный жезл, который с самого начала находился у неё в руках, поочерёдно указала им на каждую из свечей, и те последовательно вспыхивали чадящим алым пламенем. В такт своим движениям она что-то тихо напевала.
К горлу моему подступила тошнота, я съёжилась и прижала руки к груди. Было в её колдовстве нечто такое, что повергало меня в смущение, вызывало отвращение и неосознанный протест. Однако моя решимость помешать Лайдан только усилилась!
Она творила своё колдовство, а я тем временем сосредоточила всю волю на пауках над нами. Я ещё не знала, смогу ли каким-то образом использовать их, но у меня больше ничего не было. А Леди Дагона выучила меня достаточно, чтобы знать: в любом колдовстве очень важно точно рассчитать равновесие сил, потому что его так легко нарушить. Лайдан оградила себя и меня заклинаниями и символами, начертив их на мозаичном полу, но не подумала о том, что может находиться сверху.
Свечи испускали отвратительный запах, но Лайдан жадно вдыхала его, как будто набираясь новой энергии. И вот…
Воздух над Тсали взвихрился воронкой, и в самую середину этого коловращения затянуло первого паука. Воздух взбурлил, Лайдан вздрогнула, пение её оборвалось. Второй и третий пауки исчезли, втянутые в смерчевидный столб. Лайдан отшатнулась, поднесла руку к горлу, явно потрясённая тем, что увидела или… почувствовала…
Я не отличалась такой чувствительностью, как колдунья, но и у меня возникло предчувствие стремительно надвигающейся беды. Нечто, вызванное колдовством Лайдан, отпрянуло и, разгневанное, исчезло.
Лайдан отчаянно вскрикнула, сдавила ладонями уши, словно зажимая их от невыносимого шума, оглянулась по сторонам безумным взглядом и… растаяла в воздухе.
Свечи погасли, в комнате воцарился полумрак. А я была… свободной!
Одним прыжком я пересекла пентаграмму, схватила со стола нож с широким лезвием и вернулась к тому месту, где лежал Тсали, чтобы разрезать его путы. Мысленный барьер, разделявший нас, исчез. Но что-то ещё витало в воздухе, в том самом месте, где только что находилась Лайдан. Тсали поднялся, его когтистая лапа цепко ухватила моё запястье.