— Когда я закончу свою службу у нее, — он сделал еще одну попытку, — я обещаю тебе, что сам вернусь в Моридж.
— Нет, — возразил Эридж.
— Тогда, — сказал он наконец, — заключая подобную сделку, ты должен поклясться мне, что она выйдет отсюда со всем, что было у нас, с лошадьми и с оружием, и с запасом продуктов, и чтобы ее проводили до любой из границ, какую она выберет.
— А что в отношении тебя? — спросил Эридж. — Ведь если я гарантирую ей это, то означает ли это, что никогда не получу никаких бедствий ни с твоей, ни с ее стороны?
— Никаких, — подтвердил Вейни. И тогда Эридж произнес все, что входило в его обещание и поклялся, что выполнит его. Подобную клятву должен был выполнить человек, даже будучи наполовину маай.
И с этим Эридж ушел. Вейни же опустился на колени около камина и подбросил дров в ослабевшее было пламя, пока огонь не разгорелся с новой силой. В комнате было тихо. Он огляделся по сторонам, и его взгляд везде натыкался на вещи Кандриса. Он никогда не придерживался того мнения, что воспоминания о смерти должны царить вокруг живущих, хотя сам находился на службе у человека, который по всем данным должен был бы умереть сотню лет назад. Но относительно этой комнаты он мог сказать, что здесь чувствовался определенный страх, или грех, или какие-то необъяснимые силы духа Кандриса, из-за чего здесь не ощущалось уюта.
Неожиданно он услышал какие-то звуки и движение, доносившиеся со двора. Он подошел к щели в ставнях окна и взглянул через нее. Первое, что он увидел, были уже оседланные Черный и Сиптах, вокруг которых суетились люди.
Затем в сопровождении еще двоих появилась Моргейн и с помощью присутствующих забралась в седло. Она с трудом держалась в нем, еле-еле перебирая в руках поводья.
Гнев начал охватывать все его существо, когда он увидел, в каком состоянии ее выпроваживают из замка. Эридж, видимо, рассчитывал, что она умрет по дороге.
Тогда Вейни с трудом просунул плечо через открывающуюся узкую часть окна и закричал, обращаясь к ней:
— Лио! — Его голос терялся, относимый ветром. Но она все же взглянула вверх и долго шарила глазами вдоль высоких стен. — Лио!
Тогда она подняла руку в знак того, что увидела его. Она повернулась к окружавшим ее, и по ее облику он понял, что она выражала им свое возмущение, получая в ответ лишь выражение молчаливого замешательства. Постепенно почти все отошли от нее, кроме тех, кто должен был следить за лошадьми.
В этот момент его охватил неподдельный страх за нее. Ему показалось, что она готова взяться за оружие и быть убитой, не зная существа происходящего.