Русанов предложил Крупенникову, следователю прокуратуры, показать Стрекальчуку чеченцев, арестованных на аэродроме. Чем черт не шутит! Просто в порядке бреда, версии…
— Давай покажем, — согласился Крупенников. — Хотя вряд ли это могут быть одни и те же люди.
В следственном изоляторе им устроили встречу на следующий же день. Саламбек и Махмуд обросли за недели заточения черными густыми бородами (Вахид лежал в тюремной больнице с ранением плеча), и Стрекальчук долго и напряженно всматривался в лицо Саламбека. Для чистоты эксперимента Саламбека и Махмуда посадили в числе еще четырех задержанных лиц кавказской национальности, тоже бородачей, и у Стрекальчука, конечно же, была нелегкая задача.
Наконец киллер сказал:
— Вроде вот этот… Но он был без бороды. Нельзя ли его побрить, гражданин следователь?
Крупенников сейчас же распорядился о бритье, и уже через полчаса Стрекальчук уверенно произнес:
— Он. Русланом тогда в ресторане назвался. С ним еще двое было… У одного имя, на машину похожее…
— На машину? — с улыбкой переспросил Крупенников. — Это как понять?
— Ну да, на машину. Марка такая есть, «ауди». И имя у того, второго, почти такое же было.
Следователи переглянулись, стали вразнобой называть знакомые им чеченские имена.
— Может быть… Алауди? — спросил Русанов.
— Точно! Алауди! — обрадовался Стрекальчук. — Тот помоложе был, лет двадцать пять. А третьего я забыл. Но Руслана этого без бороды я бы и сам признал, если бы где встретились. Сволочь! Втравил меня в мокрое дело, да еще и врал…
— Ну, настоящее его имя Саламбек Мусаев. — Крупенников, сообщивший киллеру эту новость, что-то записал для памяти в свой довольно потрепанный блокнот. — А имена двух остальных мы еще установим.
— Я чувствовал, что они и меня хотели пришить! — горячился Стрекальчук. — По рожам это было видно. Ушел я, не стал остальные деньги брать…
— Ну, а за что ты Глухова убил? — спросил Русанов. — Что они тебе сказали?
— Убил за деньги, гражданин начальник, — не стал вилять Стрекальчук. — Тебе платят за то, что ты нас ловишь, а мне — за то, что убиваю. А насчет того, чего они мне сказали… Какая теперь разница? Сказали, что надо пришить, назвали сумму…
— Я этого человека вижу в первый раз! — заявил Саламбек. — Он сумасшедший. Или провокатор. Никто его не нанимал. И я ни в каком ресторане с ним не был и Русланом не назывался. И Алауди среди нас не было. Это все вранье. Мы хотели захватить самолет, да, признаю, а про вашего директора, которого кто-то тут пришил, слышу в первый раз.
Конечно, редко кто из матерых преступников так просто колется. Крупенников с Русановым хорошо это понимали. С Саламбеком, да и с остальными чеченцами придется много и терпеливо работать: снова допрашивать, проводить следственные эксперименты, выявлять новых свидетелей, строить новые версии убийства Глухова, искать заказчиков этого преступления, а они — это становилось очевидным — были здесь, в Придонске. Саламбека Мусаева и его людей, конечно же, использовали, убрали директора завода с их помощью, но кто? С кем Мусаев знаком здесь, в городе? Кому из его знакомцев мешал Глухов? Почему его решили убить?