— Ваше отстранение от должности 6 сентября 1991 года совпало с разгоном Верховного Совета Чечено-Ингушетии. Как это можно расценить?
— Я убежден, что это не совпадение, а целенаправленная акция. Наше ведомство прекрасно знало, что представляет собой Вайнахская демократическая партия, основополагающим пунктом программы которой была идея независимого от России исламского государства. Именно поэтому мы решили тщательно отслеживать это движение и регулярно докладывали о нем в центр. Тогда же, в августе 91-го, в республику приезжали депутаты Громов, Кобзон, Полторанин, Бурбулис. Мы показывали им материалы о деятельности дудаевского движения, данные о поступлении оружия, подготовке переворота и отторжении Чечни от России. Но депутаты не приняли наших аргументов.
А буквально за два дня до разгона Верховного Совета республики мы с его председателем Завгаевым за двумя подписями отправили шифротелеграммы о готовящемся перевороте Ельцину, Горбачеву, Хасбулатову, министрам двух МВД — СССР и России, а также обоим председателям КГБ. Ответом было молчание.
Кураторы из КГБ России тоже вели себя странно. Сначала они пытались убедить нас не вмешиваться в события, не препятствовать деятельности Дудаева и даже снять охрану Завгаева, в отношении которого уже были угрозы терактов. Но, если бы что-то случилось с председателем Верховного Совета, ответственность легла бы на меня. Поэтому я потребовал письменного приказа. Вместо этого шестого августа Иваненко подписал приказ о моем отстранении, что сразу же стало известно в Грозном. В тот же день дудаевцы разгромили Верховный Совет.
— Пятого октября, спустя месяц после вашей отставки, было захвачено здание КГБ республики со всем его содержимым: оружием, документами, опертехникой. Как это могло случиться?
— Мы предполагали, что будут попытки захвата здания, но то, что его сдадут, по сути, добровольно, никто и представить себе не мог. В последние дни своей работы я распорядился вооружить восемнадцать сотрудников автоматами и перевести на круглосуточное усиленное дежурство. Ночью мы вывезли самое ценное — документы, касающиеся агентуры. Подготовили к отправке и оружие, около тысячи стволов. Однако осуществить задуманное я не смог — меня отстранили от руководства и отключили от связи с Москвой. Вскоре охрана здания была переведена на обычный режим.
— Можете ли вы хотя бы примерно подсчитать, какое количество российского оружия было передано Дудаеву? Как случилось, что российская армия ушла из Чечни, оставив полные склады?
— В 91-м году в республике дислоцировалась кадрированная дивизия. В ее составе был учебный танковый полк — около ста боевых машин. Существовал и неприкосновенный запас вооружений на случай боевых действий, это примерно тридцать тысяч единиц стрелкового оружия. Вот оно-то и досталось дудаевцам. Захват военных складов произошел в феврале-марте 1992 года. К этому времени солдат срочной службы в Чечне уже не было, почти все они — девятьсот человек — дезертировали. Остались одни офицеры. Но командир дивизии генерал Соколов делал все возможное, чтобы оружие не попало в руки бандитов. Из республики вывозили все, что могли, приводя в негодность танки, снимая с орудий замки, минируя подходы к складам. Но дудаевцы, как и сейчас, пускали впереди себя детей и женщин. А вскоре из Москвы поступила команда: «ОРУЖИЕ ОСТАВИТЬ!»