– Возвращайтесь, вояки, – в динамиках звуковой связи раздался немного насмешливый голос Эрнеста. – Мы уже собирались идти на помощь, а вы сами справились.
– Эрни, ехидство – не твой конёк, – жёстко отрубил Том. Мы с ним вдвоём вели самолёт вверх, через болтанку стратосферы, и отвлекаться было нельзя. – Готовьте бокс, везём карантинного.
– Принял. Вы осторожнее там. Спутник почти в зените, мы отмечаем аномальные гравитационные возмущения.
– Ещё бы им не быть аномальными, – встрял я. – Тут репетиция всемирного потопа сейчас будет. Переведите мониторы на широкодиапазонные сканеры, такое зрелище грех пропускать.
Со всемирным потопом я, конечно, погорячился, но роботом ради науки пожертвовал: отправил «шарик» к побережью. И вовсю наслаждался прекрасным, грандиозно-пугающим зрелищем встающей из моря-окияна водяной горы. Тёмная вода, ещё не украсившаяся гребнем, накатывалась сплошной стеной, и… нет, не задевала нижней кромки туч, хотя трёхсотметровая высота позволяла. Тучи, повинуясь то ли причудам гравитации, то ли атмосферным потокам, тоже вздымались волной, не давая приливному цунами себя коснуться, и так же степенно опускались на положенное место у неё за спиной.
На Земле такое зрелище последними, пожалуй, наблюдали ещё динозавры в районе будущего полуострова Юкатан. Но, поскольку они этого не пережили, то и говорить не о чем. Хотя, говорят, уже на памяти людей подобные волны наблюдались, но они никогда не носили глобального характера… и не были ежедневной обыденностью вроде восхода, заката и активной вулканической деятельности.
– Планета-катастрофа, блин, – поделился мнением неугомонный Том. За пределами стратосферы он почувствовал себя в безопасности и немного расслабился. А расслабление у него всегда выглядело одинаково и не совсем цензурно. – Мы, конечно, отправим отчёт по инстанциям, пусть этот шарик хоть на запчасти разберут, хоть исследуют до дыр, но чтобы я на этот долбаный мокрый камень ещё раз сунулся – да чтоб меня подстрелили. Ад во плоти.
– Ад, – спасённый, до того тихо всхлипывавший на заднем сиденье, внезапно зашёлся в истерическом смехе. – Во плоти… Ад… Планета каторжников, это планета ссыльных и их потомков… Да, ад! Пусть они там терзают друг друга, пусть перебьют! Я им… я им немного в этом помог…
И смех перешёл в совершенно безумный хохот.
Вуур, сокрушённо вздохнув, извлёк из бортовой аптечки инъектор и приложил к грязной шее хохочущего психа. Смех на пару секунд сменился иканием, и в кабине воцарилась благопристойная тишина.
– Не осуждайте его, – спокойно, даже с грустинкой произнёс чуланец. – Судя по всему, в тех условиях сохранить разум даже мне бы не удалось. Пусть отдохнёт.