— У нас есть целая ночь.
— У нас могла быть целая жизнь. Нет, Леран. Мне так много нужно тебе сказать. Тебе так много нужно мне объяснить, что для этого не хватит ночи. Но и с первым лучом солнца мы не будем готовы. С рассветом начинается жизнь, мой любимый, а сон должен наступить ночью. Я просто лягу спать, как всегда, но в этот раз рядом с тобой. Ведь никто не знает точно, когда ложится спать, что завтра он проснется. Вот и я так же не буду этого знать. Но если я не проснусь, то у меня все равно было преимущество перед остальными — я видела лицо своей смерти, смотрела в него огромную часть своей жизни и полюбила его.
Она замолчала, только сильнее прижалась к его груди и положила голову на плечо. Долгий день, заботы в замке, переживания и вино сделали свое дело. Леран не знал, сколько прошло времени, может, час, может, несколько часов, но он понял по безмятежному лицу девушки, что та крепко спит. Стараясь не тревожить ее сон, граф аккуратно достал из сапога острый небольшой стилет и нанес единственный резкий удар во впадину чуть ниже кадыка. Сердце Санны остановилось мгновенно.
Руки Лерана впервые задрожали. Он завернул ее тело в меха. Вынес на улицу. Около дома уже стояла карета гробовщика, а рядом с ней тот самый нищий, который сегодня сумел хорошо заработать.
— Как хоронить будем? — спросил он.
— По всем традициям. И смотри, если могила будет неглубокой или где-то увижу платье или мех…
— Вы меня за дурака принимаете?
Леран не ответил. Он положил Санну в карету, еще раз посмотрел на ее безмятежное лицо: она словно продолжала спать. Такая спокойная, нежная, хрупкая… И закрыл широкую дверь. Поехать и проследить, как ее хоронят, он не сможет — там будут люди, храмовники, несколько женщин. И единственное место, куда Леран готов был отправиться ночью — в таверну. Там, надеясь забыться, он будет осушать одну бутылку за другой, а с рассветом вернется в замок… или его приволокут — невелика беда, и без того до виселицы пара шагов.
Он и сам не заметил, как мрачное застолье переросло в желание выговориться, рассказать, поделиться. И с каждой новой кружкой в трактире это желание росло все сильнее и сильнее.
А под утро Эни услышала громкий стук в дверь своей комнаты.
Глава 16
Правда и ее последствия
Стучали яростно и сильно. Эни испуганно вскочила с постели, думая, что в коридоре пожар, потоп или на герцогство напали. Даже секундная мысль, что в таком случае стучались бы во все двери и использовали тот самый громкоговоритель, по которому Змера часто подзывала к себе слуг, не смогла уменьшить испуга. На свечи не было времени, как и на вопрос о том, кто за дверью. Путаясь в ночной сорочке, споткнувшись о ковер, но все же открыв замок, Эни удивленно застыла на месте.