Эни поперхнулась от упоминания смерти в таком контексте.
— Четвертое правило, по замку тебе придется ходить, но никогда, слышишь, никогда не заходи в зал восточного крыла. Слугам запрещено знать, что там. Он большой, там семь дверей другого цвета, так что сразу поймешь. Эти двери открывать запрещено.
— А что там?
Змера замолчала, сверля глазами помощницу.
— Простите, госпожа.
— Напомни, чтобы с тебя сняли мерки, когда мы приедем.
— Для гроба? — ужаснулась Эниинг.
— Какого гроба? — Змера на секунду задумалась, а потом тяжело вздохнула. — Для платья. В этих обносках в замке ходить нельзя. Надеюсь, настоятельница соврала только насчет твоего пытливого ума. И попадется же такое несчастье. Ладно, пятое правило, и пока с тебя будет достаточно. Башня северного крыла — рабочее место герцога. Там же находится его спальня и кабинеты. И там живет один престарелый господин, — глаза управляющей забегали, и она незаметно сложила ладони в замок. Эни сделала вид, что ничего не увидела, но стало понятно, с господином, про которого говорит Змера, явно было что-то не так. — К нему тоже не заходи и слуг убирать не пускай. Он сам все делает. А я одна за всеми уследить не могу.
Управляющая тяжело вздохнула и пересела ближе к окну. Несмотря на то что Эни до ужаса хотелось узнать больше о своем новом доме, спросить что-либо еще у Змеры она так и не решилась. Оставалось только ждать прибытия во дворец к герцогу и увидеть там все собственными глазами.
Карета проезжала новые места, все дальше увозя воспитанницу от родного пансиона. Несколько раз ей казалось, что они уже въехали в город, за которым должен показаться герцогский дом, но каждый раз город заканчивался новым полем или лесом, а ближе к вечеру это стало сильно надоедать.
И когда надежды добраться до замка, хоть при последних солнечных лучах, улетучились, Эни заметила вдалеке непонятное сияние. Среди темнеющей природы этот свет был настолько неестественным, что сложно было отвезти глаз.
— Таршаин, — крикнул кучер.
Задремавшая Змера вздрогнула, резко открыла глаза и принялась поправлять свою прическу, будто от того, как выглядит управляющая, зависела судьба всего Таршаина.
Эни не верила своим глазам. Город раскинулся во все стороны до самого горизонта. Дома, в три и пять этажей, стояли настолько плотно, что даже ребенок с трудом смог бы протиснуться в тонкую улочку между ними. Вывески над узкими, едва заметными дверьми, раскачивались от ветра. Люди кричали, общались, ходили, ездили, бегали. Их одежда мало чем отличалась от одежды остальных жителей герцогства, но, то там, то тут, в толпе мелькала замысловатая шляпка в тон пышного платья ее обладательницы, на многих прохожих мужчинах были перчатки из блестящей кожи — такие Эни видела всего раз, десять лет назад, и точно никогда не забудет.