— Когда ты с ней встретишься? Сегодня? Завтра?
— Замолчи, — отмахнулся Марк.
— Ну же, говори. Не стесняйся, здесь все свои. Я уже думал, что никто не сможет обаять нашего братца, — он обратился к Натану. — А тут приехала эта… Порта… и все! Кое-кто больше не может хранить верность своей сбежавшей жене.
— Замолчи! — оттолкнул его Марк.
— Действительно, Леран, не стоило так, — герцог помолчал, недовольно посмотрев на брата, и ловя на себе его удивленный взгляд, но не выдержал и рассмеялся. — Претендентка на мое сердце умудрилась растопить ледяное сердце Марка! Этот треугольник надо отпраздновать!
Марк только вздохнул и кинул в камин смятый лист бумаги. Он и не ожидал ничего другого от этих двоих, им было непонятно, как можно простить и ждать женщину, которая сбежала с наемником, пытавшимся тебя убить. Да что говорить, Марк и сам не понимал, как мог продолжать испытывать эти отравляющие чувства. Ему во всех смыслах воткнули нож в спину, и еще неизвестно, что было больнее.
— Так. Все. Собрались, — Натан сел на шкуру возле камина. — И кто из них ожидал такого?
— Никто, — уверенно ответил Марк. — Все в крике разбегались.
— А эта… — Леран попытался вспомнить имя претендентки, — которая в штанах приехала.
— Ория? — уточнил Марк.
— Да, она самая.
— Сразу нет, — герцог отмахнулся и налил себе еще вина. — Я только на нее и смотрел вначале. Это кажется, что она здесь всех убить готова, сама под стол полезла.
Леран вспомнил, что Ория действительно кинула Гету и бросилась под стол, как только потолок начал расходиться. Впрочем, и герцогиня не стояла спокойно — у нее побледнело лицо, но она хотя бы не скрылась позорно в никчемном укрытии.
— Меня интересует вот что, — продолжил Натан. — А что с воспитанницей?
Увлеченные разговором, они не заметили, как дверь библиотеки открылась, и к свету подошел Эльдевир.
— Она не шелохнулась, — сказал он сурово, оглядев всех троих. Натан и Марк быстро вскочили, с испугом посмотрев на старика. Леран медленно отставил бокал. Обычно старик мало говорил, но еще меньше выказывал свое недовольство. Сейчас же его старые и помутневшие глаза словно по-новому заблестели, лицо в свете камина и свечей казалось намного моложе, сам он выпрямился, а руки перестали дрожать. — Вам кажется это забавным? Вам весело смотреть, как они в страхе разбегаются? Что ты делаешь, Натан?
— Я знаю, чего я добиваюсь, дядя. И не стоит так со мной говорить, — племянник редко шел на конфликт с семьей, но с этими невестами его будто подменили. Он совершенно забыл о правилах, об опасности, а желание выйти из тени стало манией, которую невозможно было утолить.