В этот раз повезло — во дворе монастыря не было ни души, и никто из матушек не мог заметить побега. Только когда Эни бежала к качелям по газону с темной травой и разноцветными осенними листьями, несколько воспитанниц подошли к окнам, наблюдая за происходящим. Но все они были слишком маленькими, чтобы бежать докладывать настоятельнице. Все, кроме одной. Эни даже остановилась на секунду, желая точно рассмотреть, кто стоит в окне музыкального зала пансиона. Марика!
«Вот ведьма», — подумала Эниинг, еле сдерживая желание показать язык противной одногодке и крикнуть на всю округу, что они с Тарией идут к торговцу.
Хотя, Марика, наверное, и так все поняла. Расскажет? Не расскажет? Настоятельница — их общий враг. Значит, не должна. Да и если бы хотела, то уже бы бежала к матушкам, указывая пальцем сторону нарушителей. А она сидит в своей комнате и, насупившись, смотрит. Не удивительно, что с ней никто не дружит.
Эни еще раз посмотрела на окна приюта, затем по сторонам, убедиться, что настоятельницы нет рядом, и быстро скрылась за длинным кустарником, ведущим прямо к месту встречи.
К радости Эниинг, Тария уже была здесь. Она пыталась достать из стены шатающиеся камни, но это плохо получалось. От дождя булыжники стали мокрыми и тонкие пальцы соскальзывали, не найдя за что можно схватиться.
— Тебя никто не заметил? — Эни кинулась помогать подруге.
— Я вообще ни одной матушки не видела. Они как пропали. А ты?
А ведь действительно, в попытке подавить искушение сделать гадость Марике, Эни не придала значения тому, что настоятельниц нигде не было видно. Даже подола юбки не мелькнуло во дворе монастыря, и у колодца никого не оказалось.
— Может, обедать пошли? — предположила Эни.
Тария с недоверием посмотрела на подругу.
— Да ладно тебе, Тари, — усмехнулась Эни. — У них могут быть свои дела. Может, придумывают, как нам взбучку очередную устроить, может, сидят, вышивают или готовят. А, может, просто сплетничают где-нибудь в комнате настоятельницы. Кто их знает.
Эни отвернулась и принялась с безразличным видом вытаскивать камни из стены. Но если подругу она смогла успокоить, то внутри нее самой рождались странные и неприятные чувства. Эни кинула короткий взгляд в сторону Тари, та безмятежно улыбалась, словно и забыла о настоятельницах. Вот только права была соседка, все двадцать служительниц монастыря не могли собраться в одном месте и праздно проводить свое время — они усердно трудились каждый день. И даже если устраивали себе короткий отдых, то продолжали пристально следить за воспитанницами. А тут все словно исчезли.