Да, и ещё: странный «глубоководный танк» немножко светился в темноте. Но никаких фонариков поблизости не было. Я сразу не понял, а потом дошло: он светится сам.
– Он, наверное, радиоактивный, – сказал я Зораху. – Давай быстро линять… хотя, может, уже поздно.
– Нет, – сказал он медленно. – Радиации… нет тут радиации, не чувствую… Почему-то мне эта дрянь кажется знакомой, но откуда, не пойму. Ладно, потом разберёмся…
Мы поднялись наверх. На последнем длинном колене серпантина чадно догорал свалившийся сверху полевой дизель-генератор. Что-то горело и в самом посёлке, на низком небе лежал красноватый отсвет. Я старался не столько всматриваться в неясные тени и силуэты, сколько вслушиваться в невнятную гнетущую тишину. Но, наверное, всё, что могло произойти, уже произошло. Не было слышно даже треска пламени – то, что горело, горело бесшумно.
Шпресс выплакивал пьяными слезами свои ошибки, свою беспомощность и в конечном счёте трусость, а я вдруг стала до невозможности трезвой. И, став трезвой, поняла, что до спасения нам ещё далеко. И что спасением будет не бегство от того, от чего не убежишь, а что-то совсем другое…
Хорошо было бы вернуться к Дину и ребятам, но я не знала дороги. Лимон специально предупредил, что идти обратно тем же путём нельзя, попадёшь в какое-то другое и очень неприятное место. Да и у ребят, похоже, что-то нехорошее происходит, и не только из-за невыносимого вращающегося полосатого неба… Я там ещё чувствовала, что меня очень тактично, вежливо, но решительно отгораживают от каких-то пластов своего бытия, девчонки изредка проговаривались о чём-то, но никакой картины у меня так и не сложилось – было слишком мало цветных стёклышек для мозаики…
Нет, и это тоже – решение ногами. А нужно хотя бы чуть-чуть головой.
Что мы имеем?
Военные – тут нет сомнений – организовали экспедицию лишь для того, чтобы мотивировать свою активность. При этом какая-то – меньшая? – часть военных была не посвящена в тайны операции и взята либо для «дымовой завесы», либо… как что? Контрольная группа? Подопытные кролики? Расходный материал?
Нет сомнений и в том, что тот объект, ради обладания которым всё и затевалось, либо уже был «добыт» и находился на каком-нибудь складе, либо у «добытчиков» не было сомнений, что к моменту «М» он будет на месте, – заправленный, заряженный, взведённый и пахнущий свежей краской. На эту мысль меня наводит то, что экспедиция прибыла на место к моменту закрытия перевалов. Я вижу единственный мотив для такого образ действий: иметь возможность в случае чего удерживать единственную круглогодично проходимую дорогу, а не шесть-восемь-десять направлений. Если же заговорщики получили в руки то, что я думаю, то им всё равно, попытается им кто-нибудь перекрыть путь или сразу разбежится – и нет нужды заботиться о том, что дорога одна…