Ведьма подняла взлохмаченную голову и зашипела. Ее раны почти затянулись, левую руку она успела отрастить на длину пяти локтей, но распрямить ее до конца не смела — тонкая еще, глянцевито-серая кожа дымилась и покрывалась волдырями, попав под действие невидимой заговоренной преграды. На низком потолке, прямо над ведьмой, темным цветом выделялся еще один круг, начертанный кровью.
— Бесполезно меня пугать, — Рахмани выставил ладони, и лиловые молнии заплясали у него между пальцев. — Я не сумею тебя убить и не стал бы этого делать, но могу доставить тебе настоящие страдания. Я могу забрать твой язык с собой, а ярл будет вечно держать тебя в колодках и передаст тебя сыну. Я буду жечь твой язык все время, и боль настигнет все ваше племя…
— Чего ты хочешь, пещерное отродье? — Ведьма оскалила новые, еще пока короткие зубы.
— Ты украла мальчика у продавцов улыбок. Он где-то здесь, за стеной, я его чую. Отпусти мальчика, я укажу ярлу верный путь к вашему городку, но не стану ему указывать на твою родню здесь, в фиорде…
— Пещерный выкидыш, ты врешь, тебе не найти их!.. — старуха скрипнула зубами.
— Я их уже нашел, у тебя в памяти, — недобро сощурился ловец. — В самом замке живет прачка, твоя двоюродная племянница, в рыбацкой деревне — два парня, они родня твоему старшему зятю, только не знают об этом. А у прачки скоро будет ребеночек. И тебя очень волнует, родится девочка с меткой или очередная бесполезная потаскушка. Они пока невиновны, но это не помешает ярлу снять с них кожу и опустить их без кожи в соленую морскую воду. Достаточно того, что я укажу на них, а именно этого от меня ждут…
— В этих детях нет силы, не смей их трогать! Не смей, я прокляну тебя, я достану тебя везде!..
— Отпусти мальчика, ты ведь сплела для него мешок с иллюзиями… Слушай, у тебя единственный шанс его спасти — это отдать мне, иначе вас сожгут вместе. Только ты возродишься, благодаря драконьей чешуе, а мальчик погибнет…
— Давно… — ведьма помолчала. — Давно я не встречала никого из вашего огненного племени. Тебе что, мало места на твоем гнилом Хибре? Чего ты рыщешь здесь, чего потерял? Разве ты пришел за ребенком? Ты пришел вывернуть мои мозги, и ты их вывернул… Ладно, я отпущу щенка. От него все равно никакого толку! Теперь убирайся!
Рахмани с восхищением был вынужден признать мужество колдуньи. Даже перед лицом смерти она не выпускала инициативу из рук.
Мальчика он нашел в соседней запертой камере, в железной клети с петлями, в которой осужденных преступников подвешивали над стеной замка в период зимних метелей или напротив, летом, когда солнце жарило особенно беспощадно. Смуглый мальчик не носил еще повязки на лице, в его жестких черных кудрях запутались солома и крысиный помет, он не понимал ни слова на языках севера, но откликнулся, когда Рахмани напел пару фраз на наречии бедуинов. Когда ловец заворачивал мальчика в одеяло, тот дважды укусил его за руку. Рахмани пришлось связать маленького пленника, закрутить в плащ и повесить за спиной.