— Вы — исследователи, — улыбнулась Елена. — Можете не извиняться, все исследователи такие.
— Исследователь из нас двоих, положим, один. Я!
— А кто Антон?
— Я — сантехник, — просто и буднично сказал Антон.
— Оттого, что кто-то умеет ремонтировать трубы и чинить унитазы, он не становится сантехником. Знаете, в чём ещё плюсы образов?
— В том, что образы не лгут.
— Так что ты кому-то другому будешь рассказывать, что ты — простой сантехник.
— Кажется, Иван уже ревнует! — Антон решил, что будет лучше всё перевести в шутку.
— Ничего я не ревную! Вот ещё! С чего бы?! Давайте вернёмся к делу!
Антон и Елена сверлили друг друга глазами. Или чем там… Образами!
— Не бойся! — Улыбнулась Антону Елена. — Я не могу знать о человеке больше, чем он сам о себе знает.
Она повернулась к Ивану:
— Митрофанов прежде всего приказал мне выспаться. И, действительно, первую неделю своего внезапного «отпуска» я спала без задних ног. Будто отсыпалась за все бесконечные годы учёбы, работы, учёбы-работы, бесконечного погружения в книги, клинику, людей…
Неделя полноценного отдыха не вернула Елене нормальную функцию участков затылочной доли. Митрофанов разработал систему упражнений. Елена знала, что у него есть революционная методика. Митрофанов не только освоил всё, уже изобретённое человечеством для считывания сигналов мозга. Он пошёл дальше, — и не он один, но он — в числе первых, — и мог действовать в обратном направлении: записывать сигналы в мозг. Союз электротехники и нейробиологии хотя и не нов, но сейчас он на пороге небывалых достижений. А потенциальные возможности этого союза — и вовсе безграничны. Моторная нейробиология, нейропротезирование, нейромодуляция. Для этого требовалось всего лишь вскрыть Елене черепную коробку. Довольно рутинная и отработанная процедура. И вот тут Митрофанов упёрся хуже любого самого упрямого осла. Отказался наотрез. Череп-то ей мог вскрыть любой нейрохирург средней руки — но дальше нужен был специалист уровня Митрофанова. Так что без него это попросту не имело смысла. Но Михаил Александрович настаивал на консервативном лечении. Он предполагал, что даже если Елена в полном объёме не восстановит функцию узнавания лиц — то и бог бы с ней, почти десять процентов населения Планеты живут с этим расстройством, даже не подозревая, что это — расстройство. И потом, ещё неизвестно насколько далеко может продвинуться то, что Елена обозначила как «знание образами». В любом случае, он явно куда шире и глубже «формулирования словами».
— Как же ты оказалась у Васильева?
— Вот тут и начинается всё самое интересное. И страшное. Митрофанов сам отправил меня на психотерапевтические сеансы к Васильеву. Ещё при беседе с глазу на глаз Васильев вызвал…