— А кто же должен был оказаться в группе контроля? — с неожиданным для самого себя любопытством спросил Иван. — Извините. Глупый вопрос. Мы же говорим о сумасшедшем! О маньяке! Об убийце, в конце-то концов!
— Отчего же — глупый? Вполне логичный вопрос. Группу контроля должны были составить мужчины. Вроде меня и господина Митрофанова. Успешные в своих сферах взрослые мужчины.
— Откуда вы это всё знаете?
— Мы изъяли архив Васильева прежде чем вы… ты анонимно оповестил полицию. И мы уже отправили архив в полицию, удалив кое-что, что полиции не следует знать. Но будет очень по-человечески известить тех, кто ещё надеется и ждёт, о том…
— Что надежды не существует, — пробормотал Иван.
— Александра Аркадьевна неоднократно общалась со старшим оперуполномоченным Андреем Беляевым, и рекомендует его как глубоко порядочного человека, так что он правильно распорядится полученной информацией.
Иван вскочил, диковато оглядел всех присутствующих.
— Значит вы все, — все! — были в курсе, что Васильев убит. Вы знали, как и кем! И зачем-то, — он уткнулся злобным взглядом в Виддера, — отправили меня на поиски убийцы! Какой-то странный, ужасно извращённый тест?! А вы?! — Он упёрся в Митрофанова. — Вы сказали мне, что не имеете никакого отношения к убийству Васильева!
— Никто из нас не имеет никакого отношения к убийству Васильева! — Строго пресёк Создатель Ивана. Ибо последний был близок к самой настоящей истерике. — Никто! Смотри!
Создатель развернул монитор к собравшимся в комнате. На мониторе транслировалась картинка с камеры наблюдения. В палате, очень похожей на палату для буйнопомешанных, в кресле-каталке, в больничной пижаме, сидел Васильев. Живой, хотя и очевидно находящий под действием сильных психотропных веществ. Взгляд его был пуст, рефлексы заторможены.
— Но как?! Я видел тело! Я читал отчёт судмедэксперта! Елена! Её история! Вы подсунули нам Елену?!
— Иван, сядь! — Раздался властный голос Создателя. — Ты же знаешь, что эмоциональное возбуждение тормозит разумное действие. Сейчас твой гипоталамус блокирует твою же кору. Так что сядь, успокойся, включи кору больших полушарий — и слушай!
Иван повиновался. Создатель был прав. Он сейчас во власти сильнейшего эмоционального возбуждения. Нет, а кто бы не был?! Тем не менее, он учёный, всегда хотел им стать, стал, и считает, что является прежде всего учёным. Так что Создатель прав. Иван сел и одним глотком допил кальвадос.
— Из-за чего возникают излишней глобальности обобщения, мой дорогой ученик и друг?
— Чаще всего из-за недостатка знаний, иногда — из-за недостатка ума, и очень редко — из-за избытка гениальности, — пробормотал Иван, послушно отвечая на вопрос.