— Да ей уж пятьдесят! — Фыркнул Иван. Ему не хотелось рассказывать другу, что он был поражён её пятидесятилетней статью. Хотя, конечно, вкратце о визите к ней поведал. Не поделишься информацией — не будет толку. Антон умел работать с информацией. А эмоциональная нагрузка Ивана от этого визита — не есть информация. Как минимум — не есть информация, значимая в рамках заданной задачи.
— Много ты понимаешь, пацан! — Покровительственно-небрежно бросил Ивану друг-ровесник. — Но мы сейчас не об этом!
— У неё нет мотивов. И почему-то я ей верю.
— Твоя вера, как и любая другая вера — не истина, но лишь предположение правды. К тому же, у госпожи Васильевой нет алиби.
— Алиби совершенно не нужно невиновному человеку. Невиновный человек просто живёт свою жизнь, не задумываясь о том, что ему может понадобиться алиби. Её опрашивала полиция и не задержала. Если и у них нет оснований её подозревать, то почему мы должны?
— Мы не должны, но можем! — Менторски заметил Антон, прикнопливая следующую фотографию рядом с изображением Васильевой. — Господин Митрофанов! Коллега, однокашник, возможно друг…
— Мне показалось, что, скорее, всё-таки, товарищ. Соратник. Между Митрофановым и Васильевым не было дружеских отношений. Деловые, ремесленные, рабочие.
— Да-да, спасибо. Я знаю, какую смысловую нагрузку несут термины «товарищ» и «соратник», — съязвил Антон.
Иван, не ответив на выпад, продолжил:
— К тому же у Митрофанова алиби есть. Он всегда на работе. Почти всегда. Семьи и детей нет.
— Что это за профессия такая, ваша нейрофизиология?! Ни у Виддера нет семьи и детей, ни у Митрофанова. У Васильева — была только жена. Или, как следует из того, что ты узнал, — только товарищ по жизни.
— Нормальная у нас профессия.
— Ага. Вот и ты бобылём помрёшь. Даже Елену прекрасную не смог удержать! Шляпа!
Иван нахмурился.
— Ладно, ладно. Шучу. — В совершенно нехарактерной для него манере Антон дал задний ход.
Иван внезапно оживился, будто вспомнив что-то невероятно забавное.
— Ты знаешь, какое прозвище было у Виддера в институте? Создатель! Я его теперь иначе про себя и назвать не могу.
— Ему очень подходит. Кстати!
Антон достал из лотка ещё одну фотографию и прикрепил её рядом с предыдущими «подозреваемыми». Друзья несколько секунд всматривались в фактурное лицо Виддера.
— Почему у него всегда несколько выражений лица одновременно?
— Не знаю, — пробормотал Иван. И, встряхнувшись, воскликнул: — Его-то за что?!
— Митрофанов, Васильев и Виддер вместе учились. И, зная твоего Создателя, я не удивлюсь…
— Зачем?! — Ахнул от возмущения Иван. — Зачем ему убивать никак не связанного с ним долгие годы Васильева?! Да ещё и отправлять меня на расследование его убийства.