— А вот не знаю, не знаю… — Антон продолжал пристально смотреть на фото Создателя, уперев подбородок кулаком. — Хм! Тебе не кажется, что ты на него похож?
— Скорее уж ты на него похож! И я вовсе не внешность имею в виду. И похож я на него ровно настолько, насколько один представитель европеоидной расы может быть похож на другого представителя европеоидной расы, если учитывать что они примерно одного роста, строения скелета, черепа, мускулатуры, а, значит, и пропорций.
— Да шучу я, шучу! Откуда нам, детдомовским, быть похожими на академика. В общем, возвращаясь к теме: охватить всю картину я не могу. Я как раз действую в рамках заданной конкретной задачи. И пока ничего и никого не могу вынести за скобки. Даже твоего Создателя. Особенно: твоего Создателя.
Пожевав колпачок маркера, Антон провёл стрелки от Васильева к Виддеру. Подумав ещё, подрисовал стрелки между вдовой, Митрофановым и Создателем. Ему этого показалось мало — и он заключил всех четверых в комиксовый пузырь, увенчав его большим вопросительным знаком.
— Не стесняйся! — Иван постарался вложить как можно больше сарказма в свою ремарку. — Обои всё равно уже переклеивать!
Антон никак не отреагировал, сосредоточенно глядя на созданную им композицию. Внезапно бросил маркер, сел за стол, открыл лептоп и начал сосредоточенно стучать по клавишам, задав Ивану вопрос:
— Ты видел тело?
— Да.
Антон глянул на Ивана с насмешливым скепсисом, в котором сквозило недоверие.
— Я был в судебном морге и видел тело! — Упрямо повторил Иван.
— Ты?! Да я помню, как тебя штормило в анатомке! Ты же с таким пиететом относился к мёртвому телу, как какой-то средневековый схоласт!
Иван вспомнил, что ему сегодня говорил Митрофанов о гуманизме. И хотя с начмедом клиники он согласился, на Антона решил обидеться.
— И ничего я не схоласт! Просто… Просто… Просто каждый труп — он же чей-то дедушка! Или бабушка! Ты бы хотел, чтобы твою бабушку или дедушку потрошили посторонние развесёлые молодые студенты?!
— Я бы, возможно, хотел, чтобы у меня были бабушка и дедушка, — усмехнулся Антон. — Давно, в детстве хотел. И мне как-то было бы всё равно, что с ними станет после смерти. Я бы их любил, пока они живы. А труп — это просто труп. А тебя всегда штормило на вскрытиях. Это факт!
— То ли дело тебе было всё равно. Мне вообще было непонятно это твоё болезненное увлечение! Ты и студентом-то не был, хотя запросто мог стать!
— Мне было интересно. А потом — перестало. Но мы сейчас не обо мне. То есть ты присутствовал на вскрытии Васильева? — Антон пристально посмотрел на друга и не удержался: — Раз уж он не был ничьим дедушкой. И, тем более, бабушкой.