— И как только ты приняла решение работать именно так, у тебя начались первые признаки прозопагнозии.
Елена снова беспомощно посмотрела на Антона. Удивительно, но именно он, а не Иван, так безошибочно угадал, вернее — сделал вывод, — о причине нарушения у Елены.
— Да. Я видела мозг. Только мозг. Я старалась полностью отречься от пациента, от человека, решив, что многообразие предполагает не только горячее сочувствие, а и отстранённую бесчувственность — и тут мой собственный мозг со мною весьма зло пошутил. Он выключил для меня лица. Стала ли лучше моя оперативная техника?
— Несомненно, должна была. Отстранение — довольно эффективный механизм.
— Но кому нужен нейрохирург, который не узнаёт своих пациентов в лицо? Который ничего не видит кроме пятен телесного цвета, и которому хорошо и спокойно только в белых интерьерах со сталью в руках и картой знаний в голове!
— Как скоро персонал и пациенты стали замечать что-то неладное?
— Они не замечали. Но наше отделение консультировал Михаил Александрович Митрофанов. Он заметил. И предложил мне взять отпуск за свой счёт, всем сказать, что я улетела на полгода отдыхать на какие-нибудь острова, — я десять лет после окончания вуза только и делала, что работала, — и пройти у них в клинике, в клинике Васильева, — курс терапии. Возможно, моя прозопагнозия всего лишь реакция на затянувшийся хронический стресс. И всё не так уж страшно. И я не потеряю профессию.
— А ты сама уверенна, что причина именно в стрессе?
Елена выразительно посмотрела на Ивана.
— Я — нейрохирург! Разумеется, я исследовала свою затылочную долю вдоль и поперёк всеми доступными неинвазивными методами. У меня нет инфаркта в правой нижней доле. Нет инсульта снабжающей артерии. Нет повреждений веретенообразной извилины. Нет опухоли правого полушария. Я не болела энцефалитом, и у меня не было травм затылка и виска. Моя прозопагнозия — результат стресса и хронического переутомления. И моя прозопагнозия весьма странная — если так можно выразиться об и без того одном из самых странных нарушений человеческих восприятий. Моя визуально-информационная модальность…
— В клинику тебя пригласил именно Митрофанов?! — Антон так внезапно вклинился в «консилиум», что Иван аж подпрыгнул.
— А что тебя так удивляет? Он консультировал отделение. Наверняка, они и раньше были знакомы.
— Я знакома с Митрофановым с первого курса! Он был доцентом на кафедре нервных болезней, патронировал студенческое научное общество, а я сразу, ещё задолго до окончания исключительно теоретических циклов, пришла в кружок на профильную кафедру. Так что можно сказать, что с Митрофановым я не просто знакома, а даже дружна.