– Он тоже все письма передавал? – ехидно спросил сыщик. – Почтальон для Высочайших особ с сохранением жалованья?
– Николай Степанович отправился к Менелику, чтобы провести негласные переговоры. Шел девяносто пятый год. Негус воевал с Италией и нуждался в военной помощи. Он попросил у нас военных инструкторов, а еще артиллерийский ремонтный набор для починки пушек.
– Ого! – удивился Лыков. – А как к этому отнеслись итальянцы?
– Они были бы очень недовольны. Очень-очень. Поэтому все и делалось в большой тайне. Леонтьеву тоже пришлось выйти в отставку. Для маскировки в компанию ему дали трех настоящих ученых: Звягина, Елисеева и Люпперсольского. А Министерство иностранных дел присоединило своего чиновника, коллежского асессора Львова-Левшина. Тот вез в подарок Менелику сто тысяч франков золотом. И вот это золото пропало.
– Пропало? Как?
– На пути между Обоком и Энтото караван накрыла песчаная буря. И Львов-Левшин отбился от своих. Асессора так и не нашли, как и франки.
– Но если он погиб, то в чем его вина? Пустыня и не такое выделывает.
– Если бы погиб, это еще полбеды, – угрюмо ответил барон. – Не пришлось бы мне краснеть перед государем. Но наш человек из окружения Баратьери сообщил, что к тому в штаб пришел русский. И рассказал о секретной доставке абиссинской армии ремонтного набора. Кто это мог быть, если не пропавший дипломат?
– Подожди. А Баратьери что за птица?
– Командующий итальянским экспедиционным корпусом в Абиссинии.
– Ты отсюда, из Петербурга, знал, кто ходит к нему на прием? – не поверил Лыков.
– Конечно, знал. Не все, но важное мы отслеживали.
– Так. Значит, Львов-Левшин – предатель и вор? Присвоивший сто тысяч франков казенных денег?
– Да. Мы едва избежали скандала, срочно отозвали всех, кроме Леонтьева. Поручик остался, чтобы подготовить для негуса регулярную армию. Выказал при этом такие способности, какие не всякий генерал имеет! Николай Степанович занял при Менелике совершенно исключительное положение. Первый советник, редактор его дипломатической переписки, военный реформатор. При участии Леонтьева через год Россия прислала абиссинцам уже тридцать тысяч винтовок, пять миллионов патронов и пять тысяч сабель. Это оружие очень помогло в битве при Адуа, когда туземцы наголову разбили армию Баратьери. Леонтьев с группой наших офицеров участвовал в сражении. Потом он ездил в Рим и Константинополь, выполняя личные поручения негуса. Вел вместе с ним переговоры с Англией, и мы знали все детали тех переговоров. В девяносто девятом году Леонтьев сформировал первый батальон регулярной армии, почти целиком состоявший из сенегальцев, но с нашими офицерами. Затем руководил походом на озеро Рудольфа, где после тяжелых боев с местными племенами поднял абиссинский флаг. Но на этом подвиги его закончились. Кому-то Леонтьев перешел дорогу, видимо, англичанам. В результате на него покушались, тяжело ранили, и поручик вынужден был уехать лечиться в Париж, надолго. А когда опять вернулся в пустыню, началась наша война с Японией. Николай Степанович попросился на фронт, храбро воевал, снова был ранен. Сейчас он ходит на костылях по Парижу…