– Это покушение на Кобеко! – крикнул им сыщик. – Ходу!
Все трое сбежали вниз и, толкаясь, сели в казенный выезд.
– Откуда вы знаете, что на Кобеко? – раздраженно спросил Васильев.
Сыщик хотел объяснить, но вовремя прикусил язык. Если сказать правду, то парня укатают за недоносительство. И он ответил:
– Это догадка, на кого же еще?
Пока экипаж несся по Воскресенской, Лыков не находил себе места. Неужели скромного и трудолюбивого Дмитрия Дмитриевича убили? Казанцы тоже нервничали и торопили кучера.
Когда они примчались на площадь, первое, что увидели, – это стоящего возле памятника Александру Второму вице-губернатора. Жив! Дмитрий Дмитриевич прижимал к щеке платок, из-под которого обильно лилась кровь.
– Ну-ка. – Питерец бесцеремонно отвел руку Кобеко, осмотрел рану. – Пустяк, Дмитрий Дмитриевич! Вырван кусок мяса, небольшой. Заживет. Голова как, не болит? Контузии нет?
Кобеко топтался с ошарашенным видом. Казалось, он не понял вопрос. Но выяснилось, что просто не расслышал. Когда сообразил, ответил:
– Стукнуло сильно, я оглох на оба уха. Голова не болит. Вот только кровь течет и течет. Как бы ее унять, господа?
Лыков осмотрелся. Вокруг него в зданиях думы, гостиного двора и городского музея не осталось ни одного целого стекла. Посреди площади лежала и ржала лошадь, над ней с причитаниями склонился извозчик. Еще две лошади чуть дальше перебирали в волнении ногами, с их крупов капала кровь. К стене думы прижался спиной крестьянин лет сорока и жалобно скулил. Возле него потирали бока два господина в перепачканных пальто. Возле разбитой коляски был проложен трамвайный рельс. Силой взрыва из него вырвало кусок в два вершка. А рядом валялся завернутый в платок узел.
– Что это? – через всю площадь крикнул сыщик, обращаясь к перепачканным незнакомцам. – Чей узел?
– Не трогайте, это бомба! – замахали те руками.
– Бомба?
– Да, она не взорвалась. Пусть поставят возле караул и вызовут военных!
Тут набежали со всех сторон городовые, доктор, судейские, появились жандармы. Кобеко увели в здание думы, где промыли и перевязали рану. После этого вице-губернатор отправился на службу.
Полковник Калинин лично допросил свидетелей. Самыми полезными оказались те двое, которых взрывом сбросило с крыльца думы. Они описали боевиков, поджидавших статского советника. Коляска приблизилась, и в нее полетели бомбы. Первая (как потом выяснилось, более мощная) не взорвалась. Вторая бабахнула на всю площадь. Осколки ранили Кобеко и извозчика, обоих легко. Шедшего мимо мужика сильно контузило. Ранения получили и три лошади. Сила взрыва была такова, что осколки бомбы перелетели через здание городского музея и упали на Толчке, за пятьдесят саженей от площади. В моторе трамвая номер сто сорок восемь в трех местах было пробито толстое железо. Вырвало кусок рельса, в здании управы сломало несколько оконных рам, а по улице Воскресенской до самого Александровского пассажа вылетели стекла по обеим сторонам. Однако в целом пострадавшие отделались легко: один снаряд не сработал, а сила взрыва другого ушла в землю.