Каждый день пить, конечно, не стоит. Но уж так получалось. Сначала стресс, потом снова стресс, а вот сейчас расслабон. После первой кружки как раз и нахлынула волна этого самого расслабона. Пляж, девушки в бикини, я с пивом. Захотелось искупаться. Но вовремя вспомнил про ствол в кобуре, а то уже почти снял рубашку.
– По дому, что ли, скучаешь? – прервал мои мысли Вагон.
– Не то чтобы особо. Разводиться хотел, практически уже и не жили. Так, сына жалко. – Я вздохнул.
– Я вот что подумал. Давай завтра съездим на Базу, я там перепишу договорчик и вместо денег попросим самолеты переправить. Думаю, власти местные поддержат мою идею. Самолеты тут, чую, нужны. Пространства-то много, только летать. И Череп сразу поймет, что это не разводка, а я реально ему маляву напишу. Про купленный самолет-то только мы и знали с ним. И ты там весточку какую о себе передашь? – Вагон отхлебнул пива из кружки.
– Нет, – ушел я в отказ. – Весточку передавать мне нельзя. Сейчас я без вести пропавший. То есть семье зарплату мою передают. Пусть без надбавок, но звания меня никто не лишал. А платят у нас не за работу, платят за звание. Через полгода погибшим признают и пенсию назначат. Погиб при исполнении служебных обязанностей. – Я допил пиво и начал глазами искать официанта.
– А тут заново воскрес, – хмыкнул Вагон и уставился на девушку, подбежавшую к упавшему около нашего столика волейбольному мячу.
Когда она нагибалась за мячом. У Вагона аж расширились прищуренные глаза.
– А тут воскрес, – согласился я.
Нам принесли тарелку дымящейся рыбешки в кляре. Вкусная. Взяли еще по кружечке пива. После Вагон вдруг внезапно забегал глазами по сторонам.
– Че ищешь? – спросил я с набитым ртом.
– Да это, надо отойти, не знаешь, где тут туалет? – Вагон встал со стула и застыл, глядя по сторонам.
– Вроде там, за кафешкой, что-то было, – ответил я и отправил в рот очередную рыбину.
Вагон смылся, а я растянулся на стуле, продолжая наблюдать за волейбольным матчем. Интересно, почему только женщины играют?
– От яка, а? – раздалось внезапно откуда-то из глубины кафе.
Я присмотрелся. Рядом сидела компания из четырех человек. Одеты по-пляжному, шорты, сланцы, футболки. Рожи явно наши, рязанские. Причем из самой глубинки. А говор не наш. Дончане? Украинцы? Наверное.
– Петро, звякни, Михалыч там не приехал? – сказал один из них, высокий, полный, с лысой головой.
– Та тильки же звоныв, – отозвался Петро, тоже высокий, но худощавый, в красной футболке с какой-то надписью.
– Голову открутит тебе Михалыч, Петро, если опять загуляем. Сказали же, в десять быть. А сейчас сколько? – снова спросил лысый.