— Это почему же?
— Знаем их…
Качуренко вдруг становится весело.
— Сердитый ты на женский пол. С чего бы?
— Знали бы вы их, не очень-то восторгались бы.
— На что-то намекаешь?
Лысак крепко стискивает губы. Колеблется — говорить или промолчать?
— Мое дело телячье, — выдавливает наконец. — Дети родителям не судьи.
В этих словах уже прозвучало что-то загадочное. Качуренко сурово посмотрел на водителя:
— Что хочешь этим сказать?
— А ничего. Оправдываю свою холостуху — только и всего.
Дорогу переходила воинская часть. Возможно, кто и не заметил бы, но опытный Качуренко сразу увидел: из боя выходила часть голодная, уставшая и сердитая. Высунулся из кабины, а тут уже и капитан подступает. Небрежно козырнул, глаза острые, на лице суровая решительность, неумолимость.
— Документы!
Качуренко не торопясь достал свое удостоверение. Капитан внимательно рассмотрел, сверил фото с оригиналом.
— Попутчик?
— Водитель райисполкома.
— Почему не в армии?
— Имеет особое задание.
— Ясно.
По-хозяйски топал капитан вокруг машины, тут и другие офицеры подходили, майор в пенсне, военврач сразу же загорелся:
— На ловца и зверь…
Капитан остро посмотрел на Качуренко.
— Что ж, товарищ председатель, как ни досадно, но придется…
Павло Лысак уже понял, к чему идет дело, стоял сбоку, нахально скалил зубы.
— Но ведь машина не подлежит реквизированию… — сказал Качуренко.
— Война все спишет, уважаемый! — вскрикнул майор-медик. — У нас вон сколько раненых, надо в первую очередь тяжелых спасти.
По дороге ехали обычные крестьянские подводы. Явно мобилизованные, так как погоняли лошадей не колхозные погонщики, а солдаты, на возах сидели и лежали бинтованные-перебинтованные раненые. Глянул на них Андрей Гаврилович — где уж тут перечить. Жаль только, домой далековато, уже вечер близится, а впереди еще километров двадцать. И дома ждут…
— Ну что ж, — сказал он. — Раз такое дело… Передавай, Павло, таратайку.
Павло Лысак не возражал. Он никогда и никому из старших не возражал. Только еще загадочнее скалил зубы.
— Пусть берут. Недалеко уедут. Кому передавать?
Сразу же нашелся какой-то водитель, решительно приступил к машине, заглянул под капот, взял ключи из рук Павла. Уселся на сиденье, стал заводить. Крутил-крутил — машина мертвая. Подошли еще несколько знатоков водительского дела — никому драндулет Лысака не подчинился.
— Придется одалживать вашего водителя, — сказал капитан.
— Но он же не приписан к вашему подразделению, — возразил Качуренко.
— Подвезет к ближайшему эвакогоспиталю, и отпустим.
Качуренко не нашелся что ответить, посмотрел на Павла.