Поскольку его самого именно товарищ подполковник со своим экипажем от неминуемой смерти и спас, когда фрицы в том овражке захватили да в свой броневик без сознания запихнули, чтобы в плен везти. Отбил по дороге и доставил в полевой госпиталь. Сюда его уже после операции отправили, эвакуировав на ту сторону Днепра вместе с другими пациентами буквально за пару часов до того, как немецкие бомбы перемешали медсанбат с землей. Сам он ничего этого, понятное дело, не помнил, поскольку почти неделю в беспамятстве провалялся, уже здесь танкисты рассказали, которых нежданная встреча тоже изрядно удивила. Еще и фамилию перепутали, так что как оклемался немного, пришлось доказывать, что никакой он не Кубрин, а, вовсе даже наоборот, Кобрин. С комбригом, правда, ни повидаться, ни поговорить так и не удалось – после тяжелой контузии к нему лишних людей не пускали. Ну, да не суть. Другое важно: выходит, что сначала товарища подполковника куда-то забрали, а теперь и за ним прибыли? И это каким-то образом между собой связано? Но почему, зачем? Ровным счетом ничего не понятно – экипаж товарища комбрига, вон, еще на прошлой неделе выписали и на фронт положенным порядком отправили, а его вот сегодня должны были…
– Ну, да, за ним… – Похоже, контрразведчик уже понял, что сболтнул лишнего. – Все, товарищ лейтенант, я уже достаточно рассказал. Более чем достаточно.
И, насупившись, уткнулся в раскрытую планшетку, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Ну, окончен – и окончен, ему-то что? Не для того в Москву везут, чтобы и дальше в молчанку играть. Прилетят – на месте все и объяснят, как обещано. Да и на самолете интересно прокатиться – до сего момента он крылатые машины только издалека видал, что наши, что вражеские. Последние, правда, особого желания познакомиться поближе как-то не вызывали, поскольку уже успел насмотреться на результаты бомбардировок. А тут эдакая возможность! Это если еще про саму столицу не упоминать, где Федор и вовсе не надеялся когда-либо побывать: где он и где Москва?..