Новость была печальной. Мэг снова сделала удручённое лицо и скрылась в проёме люка. Я продолжал вести «Отчаянного» дальше вдоль острова, который никак не мог быть миражом: мираж не может находиться на расстоянии трёх кабельтовых и громко шуметь прибоем.
Старые военно-морские часы показывали без четверти два, и я решил, что пора озаботиться местом якорной стоянки. О том, чтобы пристать к берегу прямо здесь, нечего было и думать: с оста шла мощная океанская зыбь, ровным накатом накрывая береговую черту, не имевшую ни одной укромной бухточки. Впрочем, вскоре берег начал плавно поворачивать на запад, и мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Тем временем Мэгги состряпала отличный омлет с цыплячьими крылышками — она мастерица была, что у брашпиля, что на камбузе, моя милая Мэг…
Мы доедали омлет на верхней палубе (а Данни наконец-то слопал пяток сосисок), запивая его кислым уругвайским вином — совершенно невозможная вещь, но это был подарок, и выбрасывать за борт было жалко. Я вообще не люблю что-нибудь выбрасывать за борт. Не всякий мусор океану полезен… И вместе увидели, что ровная береговая черта, усыпанная валунами и круто взлетавшая вверх к лесу, превратилась в низкую и узкую косу, которая протянулась примерно на милю или чуть больше на зюйд-вест и почти упиралась в скалистый холм, торчавший прямо из воды. Это был небольшой выпуклый островок с парой здоровенных тёмных камней возле него, а что там за ним — пока не было видно. Мэг понесла вниз пустую посуду, а я быстро спустил бизань — на случай, если вдруг придётся неожиданно ворочать.
За островком открылся вход в бухту шириной пять или шесть кабельтовых; левый входной мыс выглядел как угрюмый бычий лоб, наклонившийся к самой воде, возле мыса в воде я заметил две округлых скалы, у которых бурлила пена. Там, несомненно, имелись подводные рифы. «Отчаянный» повернул строго на норд и с полветром шёл в бухту. Сильно мешало течение, которое теперь сносило нас влево. Однако ход был узла два, вода чистой и прозрачной, так что я не опасался с размаху сесть на мель, если таковая вдруг окажется впереди. Мэг с ручным лотом оседлала носовой релинг и периодически показывала мне сложенные в кольцо большой и указательный пальцы — мол, идём хорошо, всё о’кэй.
И снова — вот как ёкнуло что-то. Знаете, сэр, такое чувство, когда прыгаешь с парашютом, когда делаешь этот самый шаг в бездну? Вы прыгали с парашютом? Я тоже не прыгал. Но мне знакомо это ощущение… Вот и меня в тот раз — что-то сжало и тут же отпустило. Будто что-то давно знакомое, но забытое и потому непривычное. Новизна внешних ощущений мешает услышать внутреннее…