Она медленно откусила большой кусок сэндвича с ветчиной…
— Это случилось сразу после того как я встретила мисс МакКроу.
Сэндвич Бамфера незамеченным упал на траву.
— Мисс МакКроу? Ну и ну! Вы никогда не говорили, что видели мисс МакКроу! Джим, бери скорей блокнот. Не знаю понимаете ли вы это или нет, мисс Эдит, но только что вы сказали мне нечто очень важное.
— Поэтому и сказала, — самодовольно ответила Эдит.
— Когда ваша учительница к вам присоединилась? Подумайте хорошенько, пожалуйста.
— Она не моя учительница, — сказала Эдит, ещё раз откусывая сэндвич. — Моя мама не хочет, чтобы я изучала высшую математику. Она считает, что место женщины — дома.
Бамфер выдавил из себя заискивающую улыбку.
— Совершенно верно. Ваша мать очень разумная… А теперь, пожалуйста, на счёт мисс МакКроу. Где она была, когда вы внезапно её увидели? Далеко? Близко?
— Довольно далеко.
— В ста ярдах? В пятидесяти?
— Не знаю. Я не очень хорошо разбираюсь в числах. Я видела её вдалеке сквозь деревья, когда бежала назад к речке.
— Вы, конечно, бежали вниз?
— Конечно.
— А мисс МакКроу шла в противоположную сторону вверх. Верно?
К его удивлению, свидетельница начала извиваться и хихикать.
— Господи боже! Она была такая смешная.
— Что? — сказал мистер Бамфер. — Запиши это, Джим. Почему она была смешная?
— Я лучше не буду говорить.
— Пожалуйста, расскажи нам, Эдит, — уговаривала Мадмуазель. — Ты так сильно помогаешь мистеру Бамферу.
— Её юбка, — сказала Эдит, засовывая уголок носового платка в рот.
— Что было не так с её юбкой?
Эдит снова захихикала.
— О таком неприлично говорить при мужчинах.
Бамфер наклонился к ней, словно хотел просверлить голубыми глазами дыру в её голове.
— Не обращайте на меня внимания. Я вам в отцы гожусь! … так тоже хорошо.
Эдит что-то нашептывала во внимательное розовое ушко Мадмуазель.
— Констебль, она говорит, что мисс МакКроу была без юбки, в одних pantalons[7].
— В исподнем, — пояснил констебль юному Джиму. — Итак, мисс Эдит, вы уверены, что та женщина, которую вы видели сквозь деревья, поднимающейся вверх, была мисс МакКроу?
— Уверена.
— Вам было трудно узнать её без платья?
— Вовсе нет. Ни у кого из наших учительниц нет такой странной фигуры. Ирма Леопольд однажды сказала мне, что мисс МакКроу — плоская как утюг!
Это была единственная и последняя существенная информация, которую удалось добыть у Эдит Хортон в среду 18 февраля, а также в другие последующие дни.
Как только полицейская коляска выехала на главную дорогу и скрылась, миссис Эпплъярд решительно села за стол, перед этим плотно закрыв дверь кабинета. Это входило в привычку. Когда она приступала к делам — прямая, молчаливая и внешне невозмутимая, — она всё отчётливее ощущала нарастающий ропот вопрошающих голосов из внешнего мира. Помешанные, священнослужители, ясновидящие, журналисты, друзья, родственники и родители учениц. С родителями, разумеется, дела обстояли хуже всего. Их письма едва можно было выбросить в корзину для мусора, как свёрток с предложением найти девочек при помощи особого магнита. Здравым умом она понимала, что это вполне обоснованно, даже для родителей чьи дочери вернулись с пикника целыми и невредимыми, обращаться к ней за дополнительной информацией и успокоением. Прикованная к столу письмами, она просиживала за ним целые часы. Одно неосторожное слово, обращенное к взвинченной матери, могло легко разжечь такой пожар из лжи и слухов, что никакое количество правды не сможет его затушить.