Что это? — требовательно спросил Рук когда Сильва отступила, быстро спрятав тонкую тетрадку за спину.
Флетчер взмахнул рукой, возводя стену энергетического щита. Он был достаточно широким, чтобы защитить себя и Сильву, но оба мужчины просто ухмыльнулись и наблюдали за ними через непрозрачный барьер.
Они не понимали, что он и Сильва не пытались украсть посох, им нужно было передать сообщение людям Гоминиума. Они оба думали, что у них есть всё время в мире.
— Вопрос в том, убьем ли мы их здесь или арестуем и подождем суда, или казним без суда и следствия? — размышлял Рук. — Публичный суд может дать предпосылки к появлению диссидентов.
Голос был тихим, он был недалеко от посоха, и его слова могли быть слышны во всём Гоминиуме, если бы он говорил громче.
— Мы убьём их, — ответил Захариа, слегка присев и потирая руки друг от друга, готовый к потенциальной атаке. — Если мы арестуем эльфийку, этот дурак Гарольд вмешается и защитит ее, чтобы предотвратить войну с эльфами. Как вы знаете, попытка… непредсказуема.
Флетчер услышал трепет ткани, так как Сильва сняла покрывало с посоха. В воздухе появилось синее сияние, когда она чертила символ в воздухе, затем луч света отделился от белого вирдлайта, редко использовавшееся заклинание, потому что расходовало много маны. Яркие лучи отбросили длинную тень перед Флетчером, её черный контур растянулся между ним и двумя его врагами.
— Да, это правильно, — засмеялся Захариа. Поверните посох сюда, пусть весь мир смотрит. Когда эльфы увидят, как мы убиваем их драгоценную принцессу, у нас будет другая война, на этот раз, настоящая. Завтра с гномами, а потом с эльфами.
— И вы набьёте свои карманы кровавыми деньгами, зарычал Флетчер.
— Если это кровь эльфов или гномов, это сделает их ещё желанней, — сказал Рук, жестокая улыбка играла на его желтом лице.
Сильва начала говорить. Ее голос был тихий, потому что она бормотала прямо над застывшей головой клеща. Флетчер бросил взгляд на нее и увидел, что она держит письмо Захариа перед глазами неподвижного демона, ее палец указывает на печать Форсайта внизу.
— Прекрати, — заорал Рук, делая шаг вперед. — О чём ты говоришь?
Затем глаза Захариа загорелись, он узнал, увидев клочок бумаги через непрозрачный щит.
— Остановите ее! — проревел он, и внезапно его пальцы замелькали в воздухе, и в комнате раздался взрыв молнии. Она врезалась в щит, раскалывала и раздирала белую стену, поверхность трескалась и ломалась, как весенний лёд на озере.
Рук, через мгновение, добавил огненный вихрь, вздымающееся пламя, которое растеклось по щиту и растворяло поверхность, слой за слоем.