Флетчер уставился на Бердона.
— Ты что не знал? — засмеялся Бердон. — Когда вы были в тюрьме, мы с Торсейджерами были заняты подачей прошения королю о вашем суде, помнишь? Утред и я провели там много ночей, разделяя наши горести с пивом. Конечно, это было до начала нападений наковальников и её закрытия.
Флетчер почувствовал приступ стыда. Он так мало знал о жизни Бердона.
— Хорошо, — сказал Флетчер, покачивая головой в лёгком сомнении. — Но ты скажи Утреду, первое, что мне понадобится утром, это транспорт и наши добровольцы гномы, готовые отправиться с нами.
— Добровольцы? — спросил Бердон.
— Утред объяснит, — проворчал Флетчер, намереваясь уйти. Независимо от его решения, люди из Пэлта вряд ли захотят поделиться своим новым домом с незнакомцами, особенно теми, кто до недавнего времени считались анархистами и убийцами. Насколько возможно он будет откладывать разговор.
— Ладно, сказал Бердон, нахмурив брови. — Тебе лучше поторопиться, прежде чем Жанет обратится к тебе. Она сомневалась в своем решении, когда мы покинули это проклятые горы.
Флетчер снова обнял Бердона, а затем поспешил за сэром Колдером.
* * *
Казармы находились в пяти минутах ходьбы от таверны «Наковальня». По дороге сэр Колдер угощал Флетчера рассказами об их путешествии вниз от Пэлта: о голодных горных волках крадущихся по их следам и о мародерствующих разбойниках, которые недооценивали подготовку бесстрашной группы.
Их число сократилось примерно с восьмидесяти до шестидесяти человек, в основном за счёт семей с маленькими детьми, которые откалывались от них в городах, что они проходили, в поисках работы. Но уверенность Бердона в своём сыне держала большую часть группы вместе. Слушая истории, сердце Флетчера сжималось всё сильнее и сильнее. Он мог только надеяться, что они доверились не напрасно.
Казармы занимали целую улицу и были обнесены забором. Срубы с отверстиями для стрельбы можно было увидеть над деревянными кольями, а часовые контролировали территорию с башен на каждом углу. Это была крепость внутри города, и Флетчер чувствовал себя неуместно, когда прошли через открытые ворота мимо марширующих солдат.
Они оказались на краю внутреннего двора около большого количества блочных домов, поставленных с каждой стороны. В центре находился один человек — пожилой мужчина с длинным кривым носом, на котором лежала пара золотых очков. Он сидел за широком письменным столом, заставленном книгами, и деловита писал пером.
— Заходи! — крикнул он не отрываясь от своих записей.
Вздрогнув, Флетчер повиновался и встал перед столом, как непослушный школьник. Сэр Колдер шёл за ним со смущенным взглядом на лице.