– Порция, – протянула Мина, лукаво поглядывая на нее из-под опущенных ресниц, – вы когда-нибудь… целовали джентльмена?
Порция мигнула, опешив от столь неожиданного вопроса.
Словно почувствовав ее растерянность, Мина с серьезным и напряженным выражением лица поспешила объяснить:
– Я спрашиваю только потому, что вы упомянули искорку.
Искорка? Поцелуй? Мина их приравнивает?
Порция раздраженно отодвинулась. Везде одно и то же. Деревня или город – никакой разницы. Желая ощутить волнение, женщины смотрят на мужчин. У Порции приемлемые для брака джентльмены никогда не вызывали ничего даже отдаленно напоминающего волнение. Она вздрогнула, сообразив, что это утверждение перестало соответствовать действительности с тех пор, как ее с графом дорожки пересеклись. Впрочем, его ведь нельзя назвать приемлемым для брака, не так ли? Да и вообще джентльменом, если уж на то пошло.
Порция уже открыла рот, чтобы мягко упрекнуть Мину за столь неподобающие вопросы, но потом закрыла его. Младшая сестра Мортонов и так была многого лишена. Ее наказывали. Ругали. Запугивали. Она, по крайней мере, заслуживала откровенного разговора.
– Да, – начала Порция, зная, что скоро лишит девушку романтического настроя. – Или, если быть точнее, я была принимающей стороной поцелуя.
Мина, просветлев лицом, подалась вперед.
– Он был красивым?
– Его звали Роджер Клири. Ему было шестнадцать. Сын приходского священника, он решил, что не будет жить праведной отцовской жизнью. – Порция коротко рассмеялась, вспомнив тот зимний день, когда они вышли из церкви в Ноттингемшире. – Мне было пятнадцать, и я не ждала ничего такого.
– Что вы чувствовали?
– Это было… – Она помолчала, подыскивая подходящие слова, чтобы передать, каково это, когда тебя зажимают за трапезной и целуют, пуская в ход толстый язык с легким привкусом сардин. – Неприятно.
Мина поникла.
– Вот как. И с тех пор больше не повторилось ни разу?
Порция покачала головой, не став объяснять, что она позаботилась о том, чтобы впредь ни один представитель мужского пола не позволял себе такой вольности. Когда мужчины смотрели на нее, они не видели женщину, которую хочется затащить в какой-нибудь темный альков и покрыть поцелуями. Она сделала все возможное, чтобы такого никогда не случилось. Вероятность оказаться закованной в кандалы супружества представлялась ей слишком большой угрозой. Хит единственный, кто посмотрел на нее с интересом, единственный, кто заставил ее сердце колотиться, с ним она ощутила, как тело пощипывает и горит в самых неожиданных потаенных местах.