– Но чего же вы опасаетесь? Чем вы рискуете? Эти земли стоят пятьсот тысяч франков, и они не заложены.
– Я и не говорю, что рискую, – ответил несговорчивый заимодавец, – но, повторяю, я хочу получить то, что мне положено, незамедлительно. Мы уже договорились, сударь, и надеюсь, что на сей раз вы не поступите так, как в прошлый…
– Боже упаси! Я и затеял-то это ужасное путешествие, лишь бы навсегда разделаться с вами… я имею в виду – со своим долгом; мне и самому не терпится избавиться от забот. Через неделю вы будете полностью удовлетворены.
– Я отнюдь не так уверен в этом, как вы, – проговорил господин Грапп все тем же суровым и упрямым тоном. – Ваша жена… то есть, я хотел сказать, ваша супруга, может расстроить все ваши планы, может отказаться подписать…
– Подпишет…
– Хм! Возможно, я сую нос куда не просят, но, в конце концов, мне приходится вникать в чужие, семейные дела. Мне показалось, что оба вы не в таком уж восторге от встречи, хотя вы пытались уверить меня в обратном.
– Что, как? – воскликнул граф, побледнев от гнева, возмущенный наглостью своего собеседника.
– Да, да, – спокойно подтвердил ростовщик. – У графини был не особенно радостный вид. Уж я знаток в таких делах, поверьте…
– Сударь! – угрожающе промолвил граф.
– Сударь! – отозвался ростовщик тоном выше, вперив в своего должника маленькие кабаньи глазки. – Послушайте меня! Дела требуют полной откровенности, а вы со мной не откровенны. Слушайте дальше! Не следует слишком горячиться. Я знаю, что одного слова госпожи де Лансак достаточно, чтобы до скончания веков продлить ваш вексель, но что я от этого получу? Если даже я упеку вас в тюрьму Сен-Пелажи, мне же придется вас кормить, так как я вовсе не уверен, что, при всей своей любви к вам, ваша жена захочет вытащить вас из беды.
– Но, сударь! – воскликнул взбешенный граф. – Что вы хотите этим сказать? На чем, в сущности, основаны ваши предположения?
– Я хочу сказать, что и у меня тоже молоденькая и хорошенькая жена. Чего только не приобретешь в нагрузку к деньгам! Так вот, даже когда я возвращаюсь после двухнедельного отъезда, моя жена не ночует во втором этаже и не отсылает меня в первый, хотя мой дом не меньше вашего. А здесь, сударь… Я отлично знаю, что раньше люди благородного происхождения умели соблюдать старинный обычай и жили отдельно от жен, но, черт побери, вы же более года не видели вашу…
Граф яростно смял ветку, которую растерянно вертел в руках.
– Кончим этот разговор, сударь! – сказал он, задыхаясь от злобы. – Вы не имеете права в такой мере вмешиваться в мои дела; завтра же у вас будет гарантия, которую вы требуете, и тогда я дам вам понять, что сегодня вы зашли слишком далеко.