– Да, придется, – заметила я. – Но куда мы направимся? Меня сразу узнают, обнаружат и препроводят насильно к родителям.
– Существует множество способов ускользнуть от людей и законов, – отозвался Леони с улыбкой. – Найдется какой-нибудь и на нашу долю. Не беспокойся, весь мир к нашим услугам.
– А с чего мы начнем? – спросила я, тоже пытаясь улыбнуться.
– Пока еще не знаю, – сказал он, – ну да не в этом суть. Мы будем вместе; да разве где-нибудь мы можем быть несчастными?
– Увы! – откликнулась я. – Будем ли мы когда-либо так счастливы, как были здесь?
– Так ты хочешь остаться? – спросил Леони.
– Нет, – ответила я, – здесь мы больше не будем счастливы: перед лицом опасности мы бы постоянно тревожились друг за друга.
Мы сделали все нужные приготовления к отъезду; Жоан целый день расчищал тропинку, по которой мы должны были тронуться в путь. Ночью со мною произошел странный случай, о котором не раз с тех пор мне бывало страшно и подумать.
Во сне мне стало холодно, и я проснулась. Я не нашла Леони подле себя, он исчез; место его успело остыть, а дверь в комнату осталась полуоткрытой, и сквозь нее врывался ледяной ветер. Я выждала несколько минут, но Леони не возвращался. Я удивилась и, встав с постели, поспешно оделась. Я подождала еще, не решаясь выйти и опасаясь поддаться каким-нибудь детским страхам. Он так и не приходил. Мною овладел непобедимый ужас, и я вышла полуодетая на пятнадцатиградусный мороз. Я боялась, как бы Леони снова не отправился на помощь несчастным, заблудившимся в снегах, как то случилось несколько ночей назад, и решила поискать его и пойти за ним. Я окликнула Жоана и его жену, но они так крепко спали, что меня не услышали. Тогда, снедаемая тревогой, я устремилась к краю площадки, огражденной палисадом, тянувшимся вокруг нашего домика, и на некотором расстоянии различила на снегу серебристую полоску слабого света. Я как будто узнала фонарь, который Леони брал с собою, отправляясь на свои великодушные поиски. Я побежала в ту сторону со всей быстротой, какую допускал снег, в котором я вязла по колено. Я пыталась позвать Леони, но стучала зубами от холода, а ветер, дувший мне в лицо, заглушал мой голос. Наконец я добралась до места, где горел свет, и я отчетливо увидела Леони. Он стоял неподвижно там, где я его заметила вначале, и держал в руках заступ. Я подошла ближе, на снегу моих шагов не было слышно. И вот я очутилась почти рядом с Леони, но так, что он этого не заметил. Свеча горела в жестяном цилиндрическом фонаре, и свет от нее падал сквозь узкую щель, обращенную не ко мне, а к Леони.