Старушка метнулась к холодильнику. Через минуту моя нога оказалась зажатой между двумя трёхлитровыми банками с холодным молоком, а сверху водрузилась замороженная курица в пакете.
— Ой, холодно.
— Потерпи.
Я приподнялась на локтях, когда почувствовала, что нежные руки растирают мои пальчики.
— Не надо, Матвей Дмитриевич, ― я покраснела, ― я вся такая грязная…
Сосед усмехнулся.
— Грязь не зависть, её отмыть можно. А кровообращение нужно восстанавливать массажем. Расслабься, ребёнок.
Я откинулась на подушку и расслабилась.
«Чёрт! Я, кажется, совсем потерял голову. Уже давно не чувствовал такого возбуждения. Хорошо, что плавки узкие надел!» ― Матвей вошёл во двор и сразу направился в летний душ. Вода в бочке нагрелась, а ему требовалась холодная, ледяная. Но не идти же снова на речку! Яростно обтираясь полотенцем, мужчина вошёл дом.
— Как речка, Матюша?
Дарья Филипповна сидела на высоком стуле и перебирала клубнику.
— Классная водичка, бабуля, просто супер.
— А я вот компотику в дорогу тебе наварить решила.
Матвей и забыл, что завтра собирался уезжать.
— Ты, ба, не спеши с компотиком. Я ещё на пару деньков задержусь у тебя. Хочу забор кое-где укрепить, да петли на калитке промаслить.
Дарья Филипповна лукаво улыбнулась.
— Петли, говоришь? Это не той ли калитки, что к соседке моей ведёт? Уж не Машенька ли тебя так заинтересовала?
Матвей закашлялся.
— Ба, ты чего? Да Машка с Янкой ― дети. Сколько им? Лет по семнадцать?
Старушка пожала плечами.
— Не знаю, сколько этой Яне, а Маше двадцать. Третий курс Университета закончила. Только ты там поаккуратнее будь. Андрюшка, отец её, большим человеком стал. Видал, сколько охраны с дочей понаехало?
Матвей обнял бабушку.
— Да ты так не нервничай. Меня совершенно не интересуют молоденькие барышни.
Развалившись на кровати, мужчина закрыл глаза и застонал. Боже! Как же его интересовали молодые барышни, точнее, одна из них.
― Дарья Филипповна! Тук-тук!
— А, Машенька, заходи!
Девушка вбежала в просторную кухню и покраснела.
— Дарья Филипповна! Бабуля приглашает Вас на чай с внуком. Ой, то есть с пирогом, конечно, но приходите с Матвеем. Он как-никак Янку нашу спас.
Старушка улыбнулась.
— Непременно придем. Так бабушке и передай.
Матвею совершенно не хотелось идти к соседям. От взгляда янтарных глаз мозг плавился, зато всё каменело в другом месте. Перед глазами всплывали чудесные упругие формы, прикрытые тонкой тканью купальника, и манящая ложбинка между ними. Повезёт же какому-то молокососу! Матвей ухмыльнулся собственной шутке.
— Ба, я не пойду. Устал.