Я насторожилась.
— Ты о чём?
— Так, не бери в голову. Когда ты летишь в Европу?
— Утром. Сначала во Францию, потом в Италию.
— У-у-у-у! Как я тебе завидую, ну ничего, срок моей каторги истекает через десять дней. Ещё увидимся.
Хороша каторга у Бабы Мани! Я дала отбой и пошла к дому. Нужно было незаметно переложить вещи.
Мы летели на остров с двумя пересадками. Первую, в Токио, я проспала, а на Таити смогла покинуть крошечный авиалайнер, принадлежавший компании отца, и немного размять ноги. Папа отослал со мной всего трёх телохранителей, одним из которых был, естественно, Алексей. Других я не знала даже в лицо. Наверное, он нанял их совсем недавно.
— Пойдём, посидим в кафе. ― Цербер взял меня под локоть. ― Да ты не дёргайся, разговор есть.
— Говори тут. Не хочется опоздать на рейс и добираться до чёртова острова вплавь.
Цербер улыбнулся.
— Шутку оценил. Но сейчас не до шуток. А, что касается самолёта, то куда он улетит без своего главного пассажира? У нас около часа.
Я была заинтригована. За пять лет службы у моего отца, Алексей и парой слов меня не удостоил. А тут сразу несколько предложений. Мы сидели в кафе, которое ничем не отличалось от таких же во всех аэропортах мира, и пили сок. Жары не ощущалось. Кондиционеры работали на полную мощность. Меня даже немного знобило. Два новых Добрыни Никитича устроились за соседним столиком, потягивая минералку.
— Итак?
Алексей откашлялся.
— Ты, Яна Олеговна, только не обижайся. Всю жизнь ты росла, как цветочек в горшке. Тебе и удобрения импортные приносили на блюдечке, и опрыскивали, когда надо, и от солнца яркого прятали.
— Ближе к делу.
— Так я уже и подошёл. Взрослеть придётся, цветочек, уже с сегодняшнего дня.
— Это ты так решил?
— Я? Совсем нет. Это жизнь так распорядилась. Словом, твой отец последнее время чего-то сильно боялся. Даже я был не в курсе. И, как видно, боялся не зря. Судя по всему, у него есть враг, серьёзный и опасный, который решил уничтожить всех Томилиных.
Я почувствовала, что перед глазами всё поплыло.
— Сегодня на твоих родителей было совершено покушение. С матерью всё в порядке, а вот Олег Викторович в больнице. Ранение не опасное, но неприятное. Можно было всё это списать на него лично, но вот поломку в самолёте…
— Что?
Информация никак не хотела усваиваться воспалённым сознанием. Покушение, поломка самолёта, папа ранен…
— Ты спала и не заметила, что мы садились на одном винте.
— Так эти «Скорые» и «Пожарки» на полосе собрались по нашу душу?
— А ты наблюдательная. Словом, сейчас судно проверяют специалисты, но я уверен, что поломка вызвана чем-то или кем-то, и этот кто-то: а) знал, что ты летишь именно на этом самолёте; б) очень не хотел, чтобы ты долетела.