И вот человек, паршиво убравший Коломбо, тусуется в Нью-Йорке со всеми шишками шоу-бизнеса. Все время мелькает в газетах. То он с кинозвездой, то с писателем, то с нью-йоркской богемой на премьере пьесы, а у фотографов – праздник урожая. Безумный Джо много внимания уделял шумихе. Потому он был не нужен. Шумиху вокруг себя он устроил похлеще, чем когда-либо удавалось Джо Коломбо. Коломбо любил внимание, а Галло любил внимание еще сильней Коломбо. Задним числом я слышал, он крышевал ресторан в Маленькой Италии, а потому мог позволить себе стиль жизни богатых и знаменитых, с которыми тусовался, будто Эррол Флинн. С Маленькой Италией лучше не связываться.
У Джона Фрэнсиса, Рыжего, была кипа фотографий Безумного Джо Галло из нью-йоркских газет. Я его никогда не видел, но теперь знал, как он выглядит. У Джона был план ресторана «Умберто Клэм Хаус», в том числе двери на углу, двери на Малберри-стрит и мужского туалета. Место принадлежало очень известному боссу, и дело вел его брат. С тех пор ресторан переехал, но он по-прежнему в Маленькой Италии.
Галло праздновал свой день рождения не в городе, и кого-то, кто хотел это сделать, посетила хорошая идея, что он будет догуливать в «Умберто», и они хорошо представляли себе, где он будет сидеть – сразу налево, если входить через дверь на Малберри-стрит. Может быть, некие люди пригласили его закончить вечер там. В любом случае это было единственное место, открытое в столь ранний утренний час.
Спланировано все было хорошо, но требовался меткий стрелок. Безумный Джо Галло должен был быть со своим телохранителем и несколькими родственницами, в том числе со своей новой женой и ее сестрой. Одно дело – стрелять в Галло. Другое дело – стрелять в женщин. Поэтому надо быть очень метким, поскольку подойти ближе 5 или 6 метров не удастся, а попасть ни в одну из женщин на вечеринке нельзя.
Ближе чем на 5 метров к нему было не подойти – или телохранитель выхватит инструмент. Галло был подозрителен к тому, кто его высматривал. Он знал, что насолил многим людям, и знал, с какими людьми имел дело. Галло приходилось быть начеку. Но сам он инструмент не носил. Он сидел и никогда не стал бы рисковать. В Нью-Йорке был суровый закон об оружии – закон Салливана. В сумочках у женщин пистолеты были навряд ли, потому что женщины шли не на свидание. Они были родственницами. Не будет ни одного случайного человека, равнодушно сидящего за другим столиком и следящего за ним, или Джону Фрэнсису сообщили бы, что еще один человек в ту ночь едет на вечеринку. Значит, единственный, у кого, скорей всего, есть инструмент – его телохранитель. Сначала надо вырубить его. Смертельно ранить его незачем, целить надо в спину или в задницу, чтобы не попасть в артерии шеи или сердца. Его надо было только вырубить. Надо быть действительно метким стрелком с навыком в этом деле. И идти одному, или будет пальба, как на Диком Западе. А идя в одиночку, не приходится ни на кого рассчитывать.