– Ты можешь подождать всего четыре года. Баллотироваться в восьмидесятом. Это было бы разумно.
– Я могу баллотироваться сейчас. За мной люди.
Джимми был не дерзок, но тверд. Рассел не говорил о том, как Джимми вел кампанию, и о том, что Джимми собирался рассказать о предполагаемой мафии. Но Джимми должен был понимать, что подобные разговоры на публике не могли не беспокоить Рассела. Джимми знал о Джо Коломбо и устроенной им шумихе и Безумном Джо Галло. Он знал, что все проблемы Рассела начались из-за шумихи в Апалачине. Как минимум Джимми следовало задаться вопросом, что заставило Рассела, поддержавшего его и и устроившего ему встречу с Толстым Тони, дабы помочь Джимми в выборах 1976 года, заговорить о подобных вещах.
– Зачем тебе баллотироваться? – спросил Рассел. – Деньги тебе не нужны.
– Дело не в деньгах, – сказал Джимми. – Я не позволю Фицу подмять профсоюз.
Рассел на минуту замолчал. Просто молча ел. Расселу никто не отвечал отказом, и ему почти никогда не приходилось просить дважды.
Джимми сказал:
– Я собираюсь позаботиться о людях, которые меня поимели.
Рассел повернулся к Джимми и поглядел и на него, и на меня.
– Есть люди выше меня, которым кажется, что ты не умеешь быть благодарным. – И так тихо, что мне пришлось читать по губам, произнес: – За Даллас.
На это Джимми не ответил ничего.
Рассел отвернулся и завел светский разговор с Анжело, и это означало, что встреча завершена. Мы закончили есть. Я сидел и думал, что все кончено. Люди переговорили, и теперь Рассел выступал от их имени, и они были против того, чтобы Джимми баллотировался, и Рассел тоже. Тони Про выиграл битву за их сердца и умы. У меня было ощущение, что Джимми лишился поддержки друзей не за то, что вел предвыборную кампанию, а за то, как он эту предвыборную кампанию вел.
Я не знал, насколько все это в отношении Джимми серьезно, пока мы с Джимми не собрались уходить. Рассел отвел меня в сторону и произнес:
– У некоторых людей с твоим другом серьезная проблема. Поговори со своим другом. Объясни ему это.
– Я постараюсь. Сам знаешь, Расс, его непросто переубедить.
– У него нет выбора.
– Джимми тоже крут, – сказал я.
– Не мечтай, приятель. Они достали президента, достанут и президента «Братства».
Джимми любил отель «Уорик». Это на Семнадцатой и Уолнат, в нескольких минутах езды от «Бродвей Эдди» в моем «Линкольне» со стикерами Хоффа. Я вместе с Джимми поднялся в номер, чтобы с ним поговорить, но он начал разговор первым:
– Все хотят, чтобы Хоффа отступился. Все они боятся того, что я знаю. У меня тут посылочка, и я хочу, чтобы ты отвез ее в «Маркет Инн».