Большого Билли Д’Элиа условно-досрочно освободили в 2013 году, через пару месяцев после самоубийства Павлико. Но он никогда не будет давать свидетельских показаний против двух еще живых пособников в деле Хоффа, поскольку не был прямым соучастником в отведенных им ролях: Чаки О’Брайен подвез Хоффа до дома, а Томми Андретта спрятал тело. Как выразился Фрэнк в 1991 году: «…Если идешь на такое, ты знаешь только то, что сделал ты. Ты не можешь донести на других, а другие – на тебя».
И Фрэнк никогда не говорил мне, сыграл ли Билли какую-либо роль в деле Хоффа или в «Далласе». Однако в силу положения Билли как андербосса он был посвящен во все, что знал Рассел.
Фрэнк всегда был убежден, что Большой Билли – тайный осведомитель или «тихий стукач», как выразился бы Фрэнк (или «источник» в терминах профессора агентурной работы Лина ДеВеккьо).
Фрэнк был очень близок к боссу чикагской братвы Джоуи «Клоуну» Ломбардо. Оба были соответчиками в гражданском процессе по «Закону об инвестировании полученных от рэкета капиталов» против Комиссии мафии (не путать с уголовным процессом Лина против Комиссии по тому же закону). Список обвиняемых соучастников в сговоре по гражданскому делу можно, позаимствовав выражение Роберта Ф. Кеннеди-младшего, смело назвать «инвентарным перечнем» фигур организованной преступности. Потому что так и есть. Как уже упоминалось, Фрэнк в списке был одним из двух неитальянцев.
Нередко Фрэнк звонил Джоуи Клоуну при мне, и я слышал слова Фрэнка. Это был общенациональный заговор в моем присутствии. Однажды, когда я шел на Парк-авеню на встречу в издательство, Фрэнк позвонил мне на мобильник.
– Мне звонил друг из Чикаго, – произнес Фрэнк. – Он сказал мне, что все в Чикаго говорят о том, что этот человек – стукач. Будь осторожен с Билли, он – дрянь.
– Брось, Фрэнк, – сказал я. – Я вижу его, только когда я с тобой. Что я могу сказать при Билли?
– Не важно, смотри, что говоришь при Билли.
В том, что впоследствии Билли перешел на сторону ФБР и сделался сотрудничающим свидетелем, прежде составив заговор с целью убийства других сотрудничающих свидетелей, мне видится личная ирония.
Для меня Билли всегда стоял во главе списка людей, которые, как мне представлялось, способны рассуждать наподобие Безумного Шляпника и прийти к выводу, что я обвел Фрэнка вокруг пальца и воспользовался муками совести Фрэнка для превращения его оправдательной книги в исповедальную. И кто после этого посмеет обвинить меня в том, что я не написал о Большом Билли раньше?
Так или иначе, это была книга о Фрэнке, давнем желании его покаяться и пути его искупления. Кающемуся необходим исповедник. И мне повезло оказаться в нужном месте в нужное время, чтобы этот сын семинариста все мне рассказал.