Глава 15. Конверт в знак уважения
«Когда я был дома, работая в 107-м местном отделении, я время от времени заезжал в свой старый район Дерби и к родителям. Только в то время у меня был шанс немного поулыбаться ирландским католикам, потому что Джек Кеннеди собирался принести присягу. В старом районе Дерби, в тусовке моих давних корешей, навроде Янка Куинна, этот новый ирландский президент Джон Ф. Кеннеди был чем-то вроде лакомства. Он был первым ирландским католиком, ставшим президентом. Не говоря уж о том, что он, как и мы, воевал. Когда я был еще ребенком, был еще один ирландский католический политик по имени Эл Смит, пытавшийся стать президентом. Из Нью-Йорка. Тот самый Эл Смит, который вошел в историю изречением: «Я предпочел бы оказаться прав, а не стать президентом». Но в то время многих в стране беспокоило, что, как католик, Эл Смит будет исполнять приказы папы. Говорят, потому его и не выбрали.
Само собой разумеется, что с Джимми Хоффа я о Джеке Кеннеди не распространялся. Даже имени его не произносил, особенно после того, как Джек Кеннеди заявил о намерении назначить Бобби министром юстиции. Впрочем, и без этого заявления Джимми знал, что избрание Кеннеди сулит ему неприятности, но и Джимми, и Рассел, и все остальные рассматривали это заявление как поистине подлый удар старика Джо Кеннеди по давним друзьям. Джимми прекрасно понимал, что предъявление ему все более тяжких обвинений в суде всего лишь вопрос времени.
Джимми говорил так: «Этот олух Бобби прекрасно знает, что министром юстиции он стал исключительно благодаря брату. Без брата он ничто. Бобби злорадствовал, когда им приписывали голоса. Они подлейшие лицемеры. Наши друзья из Чикаго обпились дурмана, пойдя на поводу у голливудской богемы и говнюка Фрэнка Синатры. Я же говорил Джанкана: «Крысиная стая – верное название, они и есть стая поганых крыс».
Сам Рассел невысоко ставил Фрэнка Синатру. Знаю, что Рассел не любил голливудскую богему. Рассел не терпел болтливости и приблатненных манер Синатры. Фрэнк Синатра увивался вокруг Рассела Буфалино. В один из вечеров в «Клубе 500» в Атлантик-Сити я слышал, как Рассел сказал Синатре: «Сядь, или я вырву твой язык и засуну тебе в задницу». Хлебнув, Синатра делался придурком. Напившись, он начинал изображать из себя гориллу. Шел драться с каким-то парнем, зная, что его остановят. В пьяном виде он был несносен. Когда выпью я, мне хочется петь и танцевать. Думаю, он считал, что и без того уже певец и танцор.