Тринда продолжал свою лечебную деятельность на протяжении всего полёта дирижабля. Я не бралась судить о её эффективности, но по крайней мере я уже вполне спокойно чувствовала себя без успокоительных даже во время сильной качки и не ждала каждое мгновенье, что дирижабль рухнет. Рассматривать пейзажи за окнами я по-прежнему опасалась и старалась лишний раз не выглядывать наружу, но, случайно сделав это, уже не впадала в панику, только замирала на мгновение, да ёкало что-то внутри. Была это заслуга доктора, или просто я привыкла и доверилась экипажу? Пожалуй, и то, и другое.
Наверное, если бы не эти лечебные сеансы, сейчас я не дрожала бы от страха, а просто лежала в обмороке или билась в истерике. Это не дирижабль -- большой, тяжёлый, кажущийся безупречно надёжным и не так уж сильно пугавший меня с самого начала. Это крошечная и очень хрупкая конструкция, которая, кажется, развалится от первого же тычка. И летун, прогулке с которым я бы кроме шуток предпочла смертную казнь. А тем не менее -- стою вот и жду, пока этот самый летун подготовится к прыжку в пропасть...
-- Готова? -- уточнил в конце концов Миришир.
-- Нет, но что это меняет? -- философски отозвалась я.
-- Не дрейфь, всё будет хорошо. Подогни ноги, нормально?
Я послушно обвисла на пристяжных ремнях, после чего мужчина подхватил меня какой-то стропой ещё и под колени. К счастью, Мух закрепил меня лицом к себе, поэтому провал за спиной оказался не виден. Разглядывать в окружающем сумраке коричневую шкуру одежды на груди мужчины было гораздо приятнее, чем открытый люк. Ту Трум медленно и осторожно двинулся вперёд, а я на всякий случай зажмурилась и принялась мысленно повторять электрохимический ряд напряжений металлов, алгоритмы расчёта зубчатой передачи и защемлённой в разных местах балки и вообще всё, что только приходило в голову -- лишь бы не думать о происходящем.
Вот сейчас Миришир зацепится крылом. Или какой-нибудь ремень не выдержит. Или порыв ветра нас снесёт. Или...
Мы ухнули вниз. Сердце, напротив, подскочило к горлу, в глазах на мгновение потемнело.
Правда, длилось это жуткое ощущение падения недолго. Что-то странно хлопнуло рядом, последовал сильный рывок, а потом плавно увеличилось натяжение строп, и я повисла на ремнях. Пугающе тонких, ненадёжных, слабых. Рукавицы мешали ухватиться за что-нибудь, и единственная надежда оставалась на эти стропы, врезавшиеся в тело. Впрочем, толстая шкура какого-то зверя Светлой стороны делала это давление безболезненным, а на фоне бушующего в крови адреналина -- так и вовсе почти незаметным, и подобное ощущение, как будто я вишу в воздухе без какой-либо опоры, только усиливало страх.