Динке было сложно себе это представить, но разумные чужие миры вообще находились за пределами человеческого понимания, поэтому многое, из того что произошло и продолжало происходить в Старом Городе, люди постичь не могли.
Если бы Динка не была так напугана сейчас, она бы, наверное, задалась вопросом: каково это, делить свое существование с иномирным монстром?
Человек приближался. Мужчина. Взрослый. Черноволосый. Подстрижен очень коротко. В сознании Динки, которое бултыхалось в волнах страха, он был черной фигурой. Она даже не сразу сообразила, что дело в одежде – узкий черный свитер, черные джинсы. Только лицо с высоким лбом и кисти рук выделялись тремя светлыми пятнами.
Он остановился в метре от Динки. Девочка сползла по двери – то ли страх придавил к полу, то ли силы окончательно ее покинули.
- Эй, док! – крикнул кому-то. – Девчонка себя выдала с потрохами. Могу я усыпить своего зверя, а?
Он шагнул к Динке и присел возле нее на корточки. Протянув руку, погладил девочку по голове и улыбнулся. Его лицо было совсем близко, и Динка увидела, что глаза у него разноцветные: один зеленый, как малахит, а другой – черный, совсем как ее собственные глаза. Ласковым тоном, каким обычно успокаивают младенцев, он сказал:
- Восьмиглазый все время голоден, а здесь нечего есть – шмакодявка совсем. Кожа да кости. Вот подрастешь – тогда я дам тебе с ним поиграть. – Черноволосый ущипнул Динку за щеку и подмигнул: - Или наоборот – дам ему поиграть с тобой.
Динку трясло. Хотелось отбросить его руку, но тело словно парализовало.
- Малахия, - раздался голос из динамика, - оставь ее. Найдешь для своих игр кого-нибудь другого. Эта девочка ценный экземпляр.
- А кто тебе этот ценный экземпляр подал на блюдечке, а, док? – спросил Малахия, по-прежнему с улыбкой глядя на Динку. – Девчонка скрытничала до последнего. Если бы не мы с Восьмиглазым, она бы себя не выдала. Будь вежливым, скажи мне спасибо.
Какое-то время ему не отвечали. Тот, кого Малахия, называл «док», словно раздумывал. Наконец голос из динамика спокойно произнес:
- Спасибо, Малахия.
- Ну вот, другое дело, - удовлетворенно произнес хозяин восьмиглаза, поднимаясь с корточек. – Еще увидимся, шмакодявка.
Он открыл дверь – легко, как будто совсем без усилий, несмотря на то, что вместе с дверью пришлось подвинуть двенадцатилетнюю девочку – и вышел.
Проехав по полу на пятой точке, Динка сделала попытку встать, но тут же снова осела вниз. От осознания своей ошибки дышать было тяжело.
Выдала. Она себя выдала.
* * *
- Динка.
Молчание.
- Динка, ты слышишь? Ау?