— Эффи?
— А, да, кофе…
Но мы слишком поздно заметили, что на нас надвигается грузное тело Мэгги Маккензи.
— Я побежала. Занята как собака, — сказала Терри и исчезла с завидной ловкостью.
— Джордж Элиот! — рявкнула на меня Мэгги, как армейский сержант.
— Я почти закончила, — соврала я.
— Не лгите мне, мисс Эндрюс. Где ваш реферат?
Я махнула рукой в неопределенном направлении — на мир за стенами кафедры английского языка, словно моя Джордж Элиот сейчас трудилась в библиотеке или играла в настольный футбол в здании студсовета.
— Идемте со мной, — тоном, не допускающим возражений, приказала Мэгги Маккензи, развернулась кругом и помчалась к лифту; мне пришлось бежать, чтобы не отстать от нее.
— Потом! — на ходу крикнула я Оливии.
В лифте было так тесно, что мы вдвоем едва туда влезли. Мне пришлось вжаться в угол, чтобы не вдыхать канцелярский запах Мэгги Маккензи.
В конце концов мы оказались у нее в кабинете, и она стала ходить вдоль полок, забитых книгами, вытаскивая по одной там и сям и вручая мне: критический разбор «Мидлмарча» для студентов, «Литература в перспективе» по Джордж Элиот.
— Это совсем не трудные книги, они тебя не перегрузят. — Она явно пыталась меня подбодрить. — Ну сделай усилие. Ты же всю свою жизнь пустишь под откос.
— Ничего подобного, — сказала я, но без особой убежденности.
— Ты не сдала ни одной работы за весь семестр, — резко сказала она.
Мэгги Маккензи принадлежала к когорте людей, верящих, что всего можно достичь — надо лишь приложить старания. (Полагаю, она была права.) Я опустила взгляд и заметила, что подол моей юбки (бывшего сари) отпоролся и обтерхался, а зеркальца, которыми она расшита, местами висят на ниточках. Типичнейший портрет девушки, в принципе не способной вовремя сдать домашнее задание.
— И на семинары ты почти не ходишь. Сейчас тебя тянет веселиться, это можно понять, но через двадцать лет…
С улицы донеслись нестройные обрывистые крики:
— Чего нам надо?
— Мира!
— Когда?
— Сейчас!
— Начинается, — с некоторым удовлетворением сказала Мэгги.
— Что начинается?
— Конец.
— Как, уже? — спрашивает Нора. — Ведь еще ничего не случилось.
— Ну хорошо, я пойду заканчивать реферат, — сказала я и попыталась бочком выбраться из кабинета.
Тут Мэгги вдруг напугала меня, вскричав:
— Бога ради, соберись, я тебя прошу! Пока не поздно! Как ты думаешь, что с тобой будет?
Я полагала, что я состарюсь и умру (а если не повезет — то просто умру), но не произнесла этого вслух, так как Мэгги явно ожидала услышать нечто другое. Я лишь пробормотала что-то неразборчивое, и она схватила что под руку подвернулось — экземпляр «Крэнфорда», хотя не думаю, что выбор был сознательным, — и швырнула в меня через всю комнату. Целилась Мэгги, как обычно, плохо, ибо кидалась с отчаяния, а не со злости; «Крэнфорд» ударился в стену комнаты и сорвал оттуда страшноватую репродукцию Фриды Кало. Будь на месте Мэгги Филиппа Маккью, она попала бы мне точно между глаз, а потом поймала бы книгу на отскоке от Фриды.