— Чтобы реферат был у меня на столе в десять утра в пятницу, — распорядилась Мэгги Маккензи. — А не то… Потом сама будешь благодарить, вот увидишь.
Я сомневалась, что буду благодарить Мэгги Маккензи, но молчала — не было смысла злить ее еще сильней. Она хотя бы задумывалась о моем будущем — в отличие от всего остального человечества, включая меня.
Я поспешила прочь, но меня остановило странное мычание, доносящееся из кабинета Марты Сьюэлл. Я прислушалась и уловила еще кое-какие животные звуки, а потом — отчаянные рыдания. Я поколебалась, стоя за дверью, и наконец постучала.
Открыл Джей Сьюэлл. У него за спиной я видела Марту, сидящую за столом. На ней было серое пончо, сделанное как будто из свалявшегося беличьего меха. Она прижимала руку ко лбу — ее поза воплощала отчаянное горе.
— Мы потеряли Малыша, — объяснил Джей.
— Мои соболезнования, — вежливо сказала я.
Пару дней назад Малыш болел, а теперь вот умер. Как-то очень внезапно. Конечно, я по-прежнему не знала, кто он такой.
— У нас нет детей. — Глаза Джея полнились слезами. — Малыш был нам как сын.
Мне совершенно не хотелось такой эмоциональной близости с Сьюэллами. Вид Марты в прострации — притом что раньше она не проявляла вообще никаких чувств — пугал. Джей каким-то образом переместил меня внутрь комнаты, и при виде меня Марта зарыдала еще сильней. Я неохотно протянула руку, погладила ее по плечу и заискивающе сказала:
— Мне очень жаль.
Она вдруг встала, оттолкнув меня, и завизжала на мужа:
— Мы должны его найти! Найти Малыша!
— Значит, он не умер? — осторожно осведомилась я.
Марта в ужасе взглянула на меня:
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Как выглядит Малыш? — Я поспешно перевела тему. — Вдруг я его видела?
— Он очень красив, — сказал Джей.
— У него прекрасные голубые глаза, — добавила Марта, чуть успокоившись и деликатно сморкаясь в бумажный носовой платок.
— Нет, не совсем так. Зеленые, — мягко поправил ее Джей.
— Чепуха, они вовсе не зеленые. Разве что с зеленым оттенком, — уступила Марта. — Возможно, точнее будет сказать — аквамариновые. Я согласна на аквамариновые.
Но Джей не соглашался.
— Не совсем аквамариновые, — хмурясь, произнес он. — Может быть, лазурные.
— Бирюзовые, — предложила Марта, словно игрок в бридж, который делает последнюю, совершенно ни с чем не сообразную ставку.
— Бирюзовые? — задумчиво повторил Джей. — Может быть, сизо-зеленые?
Кем бы ни был Малыш, он явно мог обратиться в прах, пока Джей и Марта решают, какого цвета у него глаза.
— Давайте скажем просто «сине-зеленые»? — участливо предложила я.