Видимо, Протей теперь играет роль Курилки в игре «Жив Курилка». Или «письма счастья», которое надо обязательно переслать дальше. Возможно, он — принеся удачу и богатство всем, кто послушно передаст его дальше, и злополучные последствия тем, кто не передаст, — в конце концов попадет обратно к Каре. Сколько лет ему тогда будет? И сколько нужно времени, чтобы младенец, переходя из рук в руки, обошел весь земной шар? (Вот это был бы интересный эксперимент.)
— А не проще ли найти его мать и отдать его ей? — предложил профессор, разматывая с головы красный шарф, словно марлю с вареного пудинга.
— Эта, как ее, сказала что-то типа того, что Карен пойдет на собрание женского, как его там, на Виндзор-плейс, — сказал Боб.
— Ты имеешь в виду Кару?
— Я имею в виду?..
— На собрание группы борьбы за раскрепощение женщин?
— Круглое окно! — завопил вдруг Боб, обращаясь к телевизору.
Протей заерзал от ужаса.
Все ли в порядке с Оливией? И уж не аборт ли она пошла делать? Если я ее подруга, то, кажется, не очень хорошая.
Я предложила профессору чашку чаю, но тут отключили свет — к большому отчаянию Боба, которому теперь не суждено было увидеть, что именно покажут зрителям через круглое окно.
Боб наконец узнал профессора Кузенса и стал с жаром объяснять ему идею своей дипломной работы.
— Это про Джекила и Хайда, потому что речь идет типа об одном из универсальных мифов западного общества. — Боб увлеченно размахивал руками, словно жук с нарушенной координацией конечностей. — Прасюжеты, праистории, прамифы, понимаете?
Профессор заметно обеспокоился и спросил Боба, давно ли тот заикается.
— Враг изнутри! — воскликнул Боб, игнорируя вопрос.
— Стивенсон? — Профессор морщил лоб, стараясь угнаться за мыслью Боба.
— Нет, «Звездный путь», — терпеливо разъяснил Боб. — В результате сбоя транспортера капитан Кирк превращается в двух людей сразу — хорошего Кирка и плохого Кирка.
— А, дуалистическая теория добра и зла! Манихейство, зороастризм…
— Да, да, но самое интересное то, что хороший Кирк не может жить без плохого Кирка. О чем это нам говорит?
— Ну…
— И потом еще другой эпизод, «Свет мой, зеркальце», в котором у всего экипажа «Энтерпрайза» есть двойники…
— И все двойники — плохие? — догадался профессор.
— Именно! И тогда Кирку приходится использовать одну штуку, которая называется «танталово поле»…
От этого критического анализа меня отвлек Протей, который попытался съесть фишку-цилиндр из игры «Монополия». Наверно, это хорошо, что он схватил фишку, а не лежащий рядом с ней большой кусок марокканского гашиша, но все же наша квартира — не место для ребенка.