— А я думала, что собственность — это воровство, — обратилась я к Шерон.
— Собственность — это собственность, — сердито ответила она.
— Что это значит? — Меня разозлила тавтологичная сентенция типа «я — это я», «дверь — это дверь», «кошка — это кошка».
— «Бревно бревном останется», — процитировала миссис Макбет.
— Это что, игра? — обрадовался профессор.
Миссис Маккью намазывала маслом ломоть селькиркского бэннока. Миссис Маккью и миссис Макбет все утро пекли, но первым делом хорошенько отскребли всю кухню от поколений живущих там микробов (о чем миссис Маккью громко сообщила мне на ухо).
— Бэннок? — предложила миссис Маккью, пуская блюдо по кругу.
— Я думала, это битва такая была, — сказала Андреа, хмурясь при виде подсунутой ей под нос огромной массы калорий.
— Я и сама страсть какая охотница до масенького кусочечка бэннока, — кокетливо сказала миссис Макбет в пространство. Она была вся обмотана большим фартуком и слегка припорошена мукой.
— О, и я тоже, — с жаром отозвался профессор Кузенс. — Я просто счастлив, когда передо мной стол ломится от вкуснейших яств, приготовленных заботливыми ловкими руками представительниц прекрасного пола.
— Что-что? — ядовито вонзилась в него Шерон. Ее лицо некрасиво исказилось наигранным недоверием.
— Я сказал… — любезно начал профессор Кузенс.
— Я слышала, что вы сказали, — грубо оборвала его Шерон. — Я просто не могу в это поверить.
— Тебя, случайно, не ждут где-нибудь на баррикадах? — спросила я.
— Борьба за дело феминизма и за дело социализма — едины! — провозгласила Шерон и незаметно для себя съела кусок ирландского чайного кекса, который миссис Маккью только что намазала маслом. Между передними зубами у Шерон застряла изюмина, что выглядело очень некрасиво, но я решила ей об этом не говорить.
Андреа, очень бледная, деликатно грызла треугольник «пограничного пирога», а миссис Макбет тем временем настойчиво подсовывала ей овсяную полоску.
— Я люблю печь, — сказала миссис Макбет. — У меня, как говорится, рука набита на выпечку.
Она посмотрела вниз, на свою миниатюрную ручку, но потом вдруг сконфузилась и заковыляла прочь, на ходу ласково потрепав Андреа по плечу. Андреа слегка вздрогнула.
— Это не заразно, — уверила ее я. — Старость не проказа, не передается через прикосновение.
— Она ужасно маленькая, — шепнула мне Андреа, кивнув на удаляющуюся спину миссис Макбет. — Она всегда была такая? Или мы тоже такими станем?
— Что такое? — осведомилась миссис Маккью. — Шептаться, знаете ли, невежливо.
— Я сказала, что она кажется очень маленькой, — погромче повторила Андреа.