— Наоборот, решит этические проблемы, — сказала я. Зачем я вообще завела этот дурацкий разговор?
— Магия! — мечтательно воскликнул профессор Кузенс. — Вы в нее верите?
Я не верила. Но жалела об этом.
Смачно грохнула входная дверь, и на волне ледяного воздуха в кухню вплыл Арчи. Он был явно недоволен тем, что за его столом удобно устроились не только профессор Кузенс, но еще и миссис Маккью с миссис Макбет.
— Прямо дом престарелых какой-то, — проворчал он, сверля злобным взглядом мать, которая в ответ подвинула ему стул и сказала:
— Сядь, сынок, дай отдых ногам.
— Вы опоздаете в школу, — сказала Филиппа в пространство, и все нервно посмотрели на часы — все, кроме Мейзи и Люси Оззер.
— Образование — это всё, — вдохновляюще сказала миссис Маккью.
— Ну, не всё, — запротестовала миссис Макбет. — Оно не хлеб и не вода, не погода, не чай…
— Не овца, — подсказала Мейзи.
— Овца? — нахмурилась Филиппа.
— И не черепица для крыши, — вставил профессор, уловив дух новой игры, — не наволочка, не…
— Прекратите немедленно! — выкрикнула очень возмущенная Шерон, хлопая в ладоши, как воспитательница в детском саду. — Это чудовищная, полнейшая ерунда.
Так оно и было.
Является ли создание трансцендентально связного представления мира по-прежнему желательным?
Я покинула резиденцию Маккью и принялась толкать колясочку с Протеем вдоль Лужайки Магдалинина Двора, а потом вниз по Риверсайд. Может, Протей теперь мой? Его мать явно потеряла к нему интерес. Я припарковала колясочку у скамейки и села, обдумывая, как именно поменяется моя жизнь, если остаток ее я буду вынуждена заботиться о младенце. Протей задремал, не ведая о своем сомнительном будущем в моих руках.
Слабое солнце кое-как растопило остаток снега и отполировало Тей до цвета чистого серебра. Воздух слегка отдавал ароматом сточных вод. На мосту не было поездов, зато вдали, на песчаных отмелях посреди реки, нежились на солнце тюлени. Отсюда они выглядели как едва шевелящиеся аморфные валуны, но я знала, что вблизи они пестрые и крапчатые, как птичьи яйца. С водосточной трубы грациозно вспорхнула цапля и улетела прочь.
Я закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Внезапно (и совершенно нелогично, по-моему) у меня поднялось настроение. Меня снова охватило то же странное чувство, что тогда у стоячих камней в Балниддри, — нечто вроде бурления в крови и пузырьков газа в мозгу, словно я замерла на грани чего-то сверхъестественного, глубокого, словно еще миг — и мироздание разверзнется, тайное знание посыплется на мою голову, как манна с небес, и мне откроются все загадки вселенной, быть может — сам смысл жизни и… но, увы, этому не суждено было случиться, ибо как раз тогда темная тень накрыла весь мир.